Тридцать девять и девять (СИ)

Мишки дома еще нет, ничто не помешает Ленке выяснить наконец, что происходит. Чем таким важным занят ее сосед снизу, что за три последних дня ни разу не показался хотя бы для того, чтобы поинтересоваться своим любимым котиком. Кира ждет от нее подробной информации, но кроме того, что Давыдов смылся сегодня на полдня из штаба, Ленка до сих пор ничего не узнала. Ну так она полное право имеет явиться к нему лично, чтобы вернуть надоевшего кота, какого черта она должна его у себя держать! Заодно выскажет Давыдову то, что она обо всем этом думает на правах многолетней с ним дружбы и имеющихся общих секретов относительно его интереснейшей личной жизни. А главное, Ленка хоть так отвлечется от жизни собственной, хоть на Давыдове оторвавшись за свои сумбурные чувства, о которых и рассказать никому нельзя! Что может она возразить своему Мишке на абсолютно справедливые обвинения в том, что полностью запустила ребенка? Но она же на самом деле не в состоянии им заниматься в то время, когда ее просто колотит от досады, бессилия и этой идиотской изматывающей любви…

Уже побывал у руководства больницы их заведующий родилкой сегодня. И пришел страшно недовольный оттого, что его заставляют отрабатывать еще несколько недель, не соглашаясь уволить сразу, по его собственной просьбе.

Он опоздал сегодня на смену, снова нарвавшись на донос «доброжелателей», которые каждый шаг его отслеживают, твердо задавшись целью из больницы выжить. На Ленкину проповедь относительно недопустимости таких проколов он ответил, что ему пришлось идти на работу пешком, поскольку машину прямо посреди улицы отобрали коммунисты. Стельникова пыталась призвать его к серьезности и объяснить толком, что случилось, но он только отмахнулся от нее, явно не желая ничего больше обсуждать, и, похоже, обидели его с машиной сильно. Кто такие эти коммунисты и что значит «отобрали», выяснить так и не удалось, но совершенно очевидно, что это стало для него последней каплей, и Ленке совсем недолго осталось его воспитывать. Всего пару недель до того, как он просто уедет. Не оглянувшись, ни на минуту больше не задумавшись и, скорее всего, даже о ней не вспоминая…

А чего бы ей хотелось? Чтобы он позвал ее с собой? Даже если такое предположить, ей и подумать страшно о том, чтобы оставить семью. Мишку, что ли, одного бросить или вместе с сыном? И как бы она жила после этого? Однако жизнь, которая наступит через несколько ближайших недель, тоже с трудом представляется Ленке. Как же тоскливо, как плохо, и только беспросветность, только обыденность и серость впереди!

Но сейчас она может об этом не думать и дать себе время немного отдохнуть, переключившись на выяснение подробностей последнего давыдовского финта. Что ни говори, а по сравнению с ситуацией Киры ее собственная выглядит не такой уж отчаянной. Семья-то у Ленки, в конце концов, есть.

Взяв кота под мышку и напустив на себя надменный вид, Стельникова стала спускаться по лестнице, уже заранее презрительно сузив глаза и приготовив парочку едких комментариев относительно недостойного поведения ее соседа снизу.

***

Элина сварила кофе и, усевшись на кухне, сосредоточенно изучала пенку на поверхности своего напитка, размышляя о том, что, похоже, приходит время для серьезного с Данилом разговора без постоянных взаимных шуток и превращения любого диалога в прелюдию к захватывающим постельным сценам. Но по-другому говорить у них почему-то не получается!

Данил с самого начала пребывает в полной уверенности, что встретились они в Севастополе совершенно случайно, ни о чем ее не спрашивает, и, конечно, сама она признаваться в целенаправленности своего визита не будет. Она бы не призналась в этом, даже если бы он сам догадался! Но он и о другом не спрашивает… Например, о том, почему они никак не предохраняются с того самого первого раза на столе в ее гостиничном номере, когда она явно сама не позволила ему остановиться. Элина ждет, когда он об этом спросит, чтобы сказать ему правду, и чувствует сейчас себя так, будто бы его обманывает. Она сама, полностью потеряв с ним в постели мозги, предложила пожениться, но не думала же она, что он сразу подхватит тему и решит подавать заявление уже на следующий день!

Эля просто не может выбрать момент, чтобы с ним серьезно поговорить, он будто бы уже все решил, ни в чем не сомневается и думает только о том, кто из них будет варить борщи. Так даже в этом он ей, оказывается, инициативу уступать изначально не собирался. Как представляет он их совместную жизнь? Они будут заниматься любовью, потом он приготовит ей завтрак и пойдет на службу, между делом решая вопросы их общего хозяйства, а она будет возлежать на кровати в элегантных позах и ждать, когда он вернется, чтобы снова заняться любовью? Вот бы и правда так жить… Только такой жизни не бывает, а другой ей пока не предлагается!