Тридцать девять ступенек. Маска Димитриоса

— Они полчаса назад легли спать, — ответил слуга, — Они себя плохо чувствуют. Если у вас что-то важное, сэр, то я могу оставить для них записку.

Я поблагодарил и, сказав, что это не срочно, повесил трубку.

Итак, моя интуиция не подвела меня: я оказался здесь вовремя. Я встал с кресла и пошел к двери кабинета. Не постучав, я вошел в кабинет. Все сидевшие за круглым столом повернули ко мне головы. Это сэр Уолтер. Это министр, а это генерал — их фотографии были в газетах. Это, наверное, Уиттекер. А это, конечно, француз. Грузный, коренастый мужчина с пышными усами и густыми черными бровями, которого мое неожиданное появление прервало на полуслове. Сэр Уолтер нахмурился. Его лицо покраснело.

— Это мистер Ханней, о котором я вам говорил, — представил он меня собравшимся, — Должен вам заметить, Ханней, что ваш визит несвоевремен.

— У меня другое мнение, — невозмутимо парировал я, — Более того, я считаю, что нельзя терять ни минуты. Скажите мне, ради всех святых, кто только что вышел отсюда?

— Лорд Аллоа, — ответил мне сэр Уолтер, и в голосе его уже звучали гневные нотки.

— Кто угодно, но только не он! — воскликнул я, — Я только что звонил к нему домой, и слуга сказал, что он полчаса назад лег в постель. Этот человек узнал меня, когда проходил мимо, и мне кажется, я тоже где-то его видел.

— T-так к-кто же он? — спросил кто-то, заикаясь от волнения.

— Человек из шпионской организации «Черный камень», — ответил я и опустился на свободное кресло.

Глава 9 Тридцать девять ступенек

— Несусветная чушь! — отрезал Уиттекер.

Сэр Уолтер поднялся из кресла и вышел. Никто из нас не проронил ни слова, пока он не вернулся.

— Я только что разговаривал с Аллоа, — сказал сэр Уолтер. — Он очень рассердился, что его подняли с постели. Да, он час назад вернулся домой.

— С ума сойти, — сказал генерал Уинстенли и у него покраснел шрам на лбу. — Выходит, что сидевший со мной рядом человек, самозванец.

— В этом-то вся и штука, — начал объяснять я, — Вы были увлечены решением каких-то вопросов и, естественно, не обращали на самозванца внимания, считая его хорошо вам знакомым человеком.

Лицо француза вдруг оживилось.

— Молодой человек совершенно прав, — заговорил он на очень хорошем английском, правда, несколько медленнее обычного. — Наши враги не дураки и хорошо разбираются в психологии. — Он обвел взглядом собравшихся. — Я хочу рассказать вам одну историю. Дело было в Сенегале, где я много лет тому назад командовал одним отдаленным гарнизоном. Скука, сами понимаете, страшная, и чтобы провести время, я занялся рыбной ловлей. Возьму, бывало еду, и уеду на своей арабской кобылке на целый день на реку. И вот однажды слышу, что-то моя кобылка нервничает: ржет все время, стучит копытами. А у меня самый клев, я к ней подойти не могу, только голосом ее успокаиваю. Ну, конечно, время от времени на нее поглядываю — да вон она, стоит моя кобылка, привязанная к дереву. Клев внезапно прекратился, и я решил пойти перекусить. Иду это я, значит, и держу в одной руке удочку, в другой — брезентовую сумку с уловом…

Он посмотрел на сидевших за столом.

— … и вдруг чувствую какой-то запах необычный. Поднимаю глаза и вижу — стоит передо мной лев, а кобылка моя лежит на земле растерзанная.

— Ну и что же было дальше? — не утерпел я, потому что сам бывал в переделках.

— Бросил я ему в пасть удочку и выпустил всю обойму своего револьвера. Хорошо подбежал мой ординарец с винтовкой, — закончил француз, — а не то бы я отделался не так дешево, — и он показал нам свою левую руку: на ней не было трех пальцев. — А теперь давайте разберем этот случай с точки зрения психологии. Я так привык к ржанию своей кобылы, что перестал обращать на него внимание. Более того, я даже не заметил, увлеченный клевом, что оно прекратилось. Думаю, то же самое произошло сейчас в этой комнате. Надеюсь, вы со мной согласны?

Сэр Уолтер кивнул, но никто из остальных не поддержал его.

— Ничего не понимаю, — недоумевал генерал, — Ведь достаточно было кому-нибудь из нас позвонить Аллоа, и самозванец оказывался в ловушке?

Сэр Уолтер сухо рассмеялся.

— Это лишний раз доказывает, как умны наши враги, — сказал он. — Скажите-ка мне, кто из вас отважился бы позвонить ему?

Все опять промолчали, а я вспомнил, что об Аллоа говорили как о человеке упрямом и раздражительном.

— Пусть так, — не сдавался генерал, — но какая польза нашим врагам от того, что их шпион присутствовал на нашем совещании?

— Хороший шпион, — ответил ему Руайе, — обладает фотографической памятью, как, например, ваш историк Маколей. Между прочим, за все время, пока он был здесь, самозванец не сказал ни слова, только быстро просматривал бумаги.

— Значит, у нас нет другого выхода как изменить диспозицию, — вздохнув, сказал сэр Уолтер.

Уиттекер вдруг помрачнел и, помолчав, сказал:

— К сожалению, мы не можем изменить географию.

— Я так откровенно говорил о планах своей армии и флота, — поддержал его Руайе, — что положение можно поправить только ценой головы этого шпиона. И он, и его сообщники должны быть немедленно арестованы.