Тридцать дней войны

В тяжелом молчании слушали сгрудившиеся вокруг нас бойцы сопровождения страшные строчки: «Маленький Минь сломал руку. Охранник прикладом разбил ему голову, потому что тот больше не мог работать. Ребята два дня не ели, и ночью мне разрешили собрать немного ананасов на брошенной плантации. Когда я принес плоды, китайские солдаты со смехом отобрали их у меня… Я получил тяжелый удар ногой в живот. Если я умру, что станет с моими учениками…»

Это был дневник погибшего преподавателя средней школы в Фолу. Вместе с учениками, в большинстве своем из национальных меньшинств, он оказался в руках агрессоров.

— Если захватчики не уйдут, — сказал мне тогда уроженец приграничной общины Батсат, командир отряда разведчиков, — народная война станет им мощным ответом…

Во времена, предшествовавшие агрессии, даже в самые напряженные, пропагандистская работа коммунистов среди вьетнамского населения никогда не носила враждебного характера по отношению к китайскому народу. Именно благодаря этому вьетнамский народ оказался более, чем китайцы, подготовленным к суровому испытанию войной. Глубокое сознание своего политического единства, высокое патриотическое чувство, очевидно, не могут сформироваться на основе искусственного нагнетания враждебности к соседнему народу. Вьетнамский воин был и остается патриотом и интернационалистом; китайский солдат, перешедший границу, — захватчиком, орудием в руках клики, предавшей великую дружбу.

Пекинское руководство явно недоучло этот важный политический и моральный фактор. Оно рассчитывало, что во Вьетнаме, только недавно воссоединившемся после более чем вековой разобщенности, сработают «центробежные силы» в самом начале войны. В Пекине надеялись на восстания в южном Вьетнаме, где социалистические преобразования только осуществлялись, волнения национальных меньшинств в горных районах, а также на беспорядки среди более чем миллиона хуацяо. Однако СРВ предстала перед врагом как никогда сплоченной и монолитной. Нельзя не испытывать чувства глубокого уважения к политическому мужеству народа, руководителей коммунистической партии и правительства Вьетнама, ясно и реально представлявших себе всю степень опасности, нависшей над национальной независимостью и социалистическими завоеваниями.

Делая героические усилия, принося жертвы, и население, и ополченцы, и армия Вьетнама защищали родину, свое будущее, вполне понимая, что враг их — не китайский народ, а те, кто держит реальную власть в великой соседней стране.

Обмениваясь мыслями как в дни войны, так и после победы с коллегами по перу, в том числе и с теми, кто находился «на другой стороне», в Пекине, не раз слышал я, что, затянись боевые действия, окажись южные провинции Китая в таком же критическом положении, в каком были северные вьетнамские, развал «Поднебесной» не заставил бы себя ждать. Испытания и жертвы подсекли бы гнилую опору, на которой держалось пекинское официальное обоснование войны, — ложь и замалчивание действительного характера событий, великоханьская враждебность к другим народам и национальностям.

Убежденность в собственных превосходстве и исключительности как шелуха слетала с китайских солдат, едва наталкивались они на первый же серьезный отпор. Воспитываемая в них командирами злобность оборачивалась в упорном бою малодушием, и дисциплина в подразделениях была не чем иным, как покорностью, державшейся на страхе.

А отпор агрессору нарастал. Данные штабов региональных войск шести северных провинций СРВ свидетельствовали, что с первых же минут китайское вторжение всюду встретило решительное сопротивление. Оборона носила различный характер, ибо многое зависело от оружия и боезапасов, имевшихся в распоряжении уездов. На главных направлениях врага встретили пушки, а вот на горных тропах пограничники и население применяли лишь стрелковое оружие. Китайские колонны подвергались огневым налетам с фронта, флангов, в тылу. Специальные части китайцев, посаженные для быстроты маневра на лошадок, ведомые хуацяо, хорошо знавшими потаенные тропы, углублялись далеко во вьетнамскую территорию с целью обхода. В нескольких местах эта кавалерия оказалась в тылу вьетнамских подразделений. Но, развернувшись для атаки вдоль рельсов железной дороги близ Ланг-шона и Лаокая, она тут же была накрыта минометным огнем.

Региональные вооруженные силы и ополченцы Вьетнама смогли противостоять китайской регулярной армии. В первую неделю боев китайцы потеряли ранеными, убитыми и пленными около 16 тысяч солдат и командиров. А если бы им противостояли соединения вьетнамской регулярной армии?