Тридцать дней

Задыхаясь, начал он, и я испугалась, что Скай снова остановиться, опять отступит, ведомый долгом и обещаниями. Я рывком подалась к нему, вновь впиваясь в губы. Не оттолкнул, не убрал моих рук, стиснувших его в объятьях. Обнял сам, сжав так сильно, что я расслышала хруст собственных ребер. А я ликовала. Не отпущу! Ни в этот раз. «Мой!» — кричало сознание. «Мой!» — выстукивало сердце, ускорившее свой бег.

Я несильно толкнула его, вынуждая лечь на спину. Нервными дерганными движениями расстегивала поясной ремень, стремясь не оставить ему возможности сбежать от меня. Пусть это случится только раз, но сейчас я не отдам и секунду единения за всю свою долгую жизнь. Скай приподнял бедра, помогая мне приспустить его штаны. На большее не было ни сил, ни терпения. Я хотела его. Хотела всего без остатка. Раз и навсегда, хотя и готова была смириться с тем, что водник скажет позже, но позже! И более не медля, я перекинула ногу через бедро Ская и прижалась к его напряженному от желания члену.

— А-ах…

Стон сладкой муки сорвался с моих уст и растаял с дуновением ветра. Ладони Ская накрыли мою грудь, я прижала к ним свои ладони и неспешно двинула бедрами, скользнув влажным лоном по всей длине мужской плоти. И словно награда моего слуха коснулся ответный стон. Я снова потерлась о затвердевший член, не в силах остановится под надвигающейся лавиной, пьянящего удовольствия. А потом мир взорвался на миллиарды сверкающих осколков. Оргазм подхватил меня и понес, словно полноводная река. Крик наслаждения умчался именем водника к темнеющему небу.

— Невозможная, — простонал мне в губы Скай. — Невыносимая. Моя.

Он перевернул меня, поймав губами последний вздох затухающего удовольствия. Покрыл быстрыми влажными поцелуями щеки, скулы, подбородок, шею, вернулся к губам, а еще через томительно долгое мгновение я почувствовала, как его плоть заполняет меня.

— Да-а! — торжествующе воскликнула я и надавила ладонями на ягодицы, желая срастись с ним воедино.

— Да, — хриплым шепотом ответил Скай, приподнимаясь надо мной.

Он уперся ладонями в землю и сделал первое движение, неспешное, изматывающее томительным ожиданием последующего толчка. Я приподнялась на локтях, потянулась к его губам, не желая расставаться даже минуту.

— Не оставляй меня, — шепнула я.

— Никогда, — ответил водник, вновь прижимая меня к земле своим телом.

Он сильным толчком снова заполнил меня до предела. Вновь и вновь, резко, мощно, вырывая из моей груди вскрик за вскриком. Задыхаясь, я выгибалась ему навстречу, двигалась с ожесточением, накидывалась на его губы, словно голодный зверь на добычу, пила его хриплое дыхание, ловила громкие стоны и никак не могла насытиться. Словно измученный жаждой путник, я пила из чистого родника, жадно глотая обжигающую холодом воды, но оторваться сил не был.

— Не могу… — прохрипел Скай. — Не могу остановиться, не могу насытиться…

И плотина, еще сдерживавшая накатывающий оргазм, взорвалась, вновь смыв меня потоком наслаждения. Я распласталась по траве, вдруг потеряв последние силы, откинула назад голову, и с губ сорвался протяжный стон, почти беззвучный, потому что силы в одно мгновение покинули мое тело, осталось лишь наслаждение, превратившее меня в бесхребетную медузу, таявшую под лучами мужской страсти. Губы Ская прижались к моему горлу, и полустон-полурык огласили притихший лес. Он вжался в меня, избавляясь от своего желания горячим потоком семени. А когда его дыхание немного выровнялось, Скай выдохнул:

— Это просто безумие. — Я распахнула глаза, посмотрела на него и вновь упала на траву, чувствуя невероятное облегчение. Водник улыбался.

Он перевалился на бок, притянул меня к себе и уткнулся лбом в висок. Я смотрела в звездное небо широко распахнутыми глазами и слушала и еще неровное мужское дыхание. Скай молчал, я тоже не спешила заговорить. Где-то в глубине сознания было страшно, что водник сейчас сделает вид, что всё хорошо, но я увижу в его глазах затаенную боль и ненависть за то, что я не позволила ему остановиться. Пусть лучше тогда обвинит вслух, к этому я готова, лишь бы не лгал, не желая обидеть и затаив в душе злость и обиду.

Горячая ладонь, покоившаяся на моем животе, сдвинулась, накрыла бедро, и Аквей еще тесней прижал меня к себе, по-прежнему не говоря ни слова. Я закрыла глаза, стараясь отогнать нелепые и ненужные сейчас опасения. Зачем терзаться страхами и сомнениями? Это ведь ложь! Я ни о чем не сожалела, и не хотела вернуться назад, чтобы остановить произошедшее. О, не-ет, я готова была смаковать раз за разом и сильные толчки мужских бедер, и губы, целующие меня, и жаркий хрипловатый шепот, озвучивший слова, которые я не ждала услышать.

Дыхание Ская окончательно выровнялось. Он приподнялся на локте и теперь смотрел на меня, это я знала, даже не открыв глаз. Чувствовала его взгляд кожей и гнала прочь желание взглянуть в ответ и понять, что творится на душе водника. Но мои веки не дрогнули. Чтобы он сейчас не думал, глядя на меня, пусть это пока останется тайной, и волшебство ночи продержится еще хотя бы несколько минут. Да, именно так.