Тридцать лет среди индейцев

Некоторое время царила полная тишина; Аис-кау-ба-вис с закрытыми глазами сидел на небольшом возвышении из очищенной от растительности земли, таком же, какое устраивают военные вожди для гадания. Затем он начал вызывать поочередно всех мужчин, приглашал их занять место рядом с ним. Я был вызван и усажен последним. «Шоу-шоу-уа-не-ба-се, сын мой, — сказал он мне, — ты, вероятно, испугаешься, ибо мне придется сообщить тебе печальное известие. Великий дух, как вы знаете, уже давно отличил меня тем, что сообщает мне о своей воле и намерениях. В последний раз он поведал мне, что ждет всех вас в будущем. Вы, мои друзья, — добавил он, обращаясь к Ша-гвау-ку-синку и другим индейцам, — с готовностью и почтением выполняли волю Великого духа, и за это он даровал вам полный срок жизни мужчины, как показывает эта длинная и прямая линия. Но ты, Шоу-шоу-уа-не-ба-се, сошел с истинного пути и не внял моим предостережениям; эта короткая и кривая линия изображает твой жизненный путь. Ты проживешь лишь половину срока мужской жизни. Третья линия, загибающаяся в противоположную сторону, говорит о судьбе молодой жены нашего Ба-по-ваша». Произнося эти слова, он показывал нам линии, начерченные им на земле. Длинная прямая линия соответствовала, по словам Аис-кау-ба-виса, жизни индейцев Ша-гвау-ку-синка, Вау-це-гау-маиш-кума и др. Короткая извилистая линия отражала мою неправильную и недолговечную жизнь, а резко обрывающаяся по другую сторону — жизнь любимой жены Ба-по-ваша.

Дело в том, что Ба-по-ваш совсем недавно провялил лучшие части жирного медведя, чтобы весной устроить большой праздник (По-видимому, речь идет о медвежьем празднике.). Когда мы еще находились в охотничьем лагере, Аис-кау-ба-вис сказал старой теще Ба-по-ваша: «Великий дух сообщил мне, что не все идет так, как должно быть: пошли кого-нибудь посмотреть, на месте ли все части жирного медведя, которого твой сын хранит для праздника». Старуха сходила и увидела, что медвежьи лапы исчезли. Их украл сам Аис-кау-ба-вис, любивший хорошо поесть.

Когда расстроенный предстоящим несчастьем Ба-по-ваш услыхал о пропаже, он отдал Аис-кау-ба-вису, чтобы тот отвел от него беду, не только всю медвежатину, но и большую часть мозга, которую припрятал для праздника, а также другие ценные подарки.

После этого происшествия мы переселились на остров Ме-нау-цхе-тау-наун у Лесного озера, где на сей раз решили посеять кукурузу, которую раньше возделывали на наших старых полях у Дед-Ривер. По дороге мы разбили лагерь, чтобы заняться приготовлением сахара, а затем отправились к купцу и вторично оставили женщин с Аис-кау-ба-висом. Случилось так, что жена Киш-кау-ко забыла свой котел в лагере, где мы варили сахар, неподалеку от новой стоянки, в которой они ждали нашего возвращения. Аис-кау-ба-вис поселился отдельно в маленькой палатке под предлогом, что его святость не позволяет ему жить в общем шалаше и принимать участие в повседневных заботах. Вскоре после ухода мужчин он послал за женой Киш-кау-ко и, когда она явилась к нему, сказал: «Великий дух недоволен тем, что ты так обращаешься со своим имуществом и бросаешь его где попало. Поэтому ступай за котлом, который ты оставила на стоянке, где мы варили сахар». Женщина послушалась, но едва она покинула лагерь, как Аис-кау-ба-вис взял ружье и тоже ушел, правда, в другом направлении, якобы на охоту. Но, оказавшись на таком расстоянии, что его уже нельзя было увидеть из палаток, индеец обходной тропой вышел на дорогу, которую выбрала жена Киш-кау-ко. Аис-кау-ба-вис и раньше досаждал этой женщине своими приставаниями. Поэтому она догадывалась, с какими намерениями он послал ее за котлом, и была настороже. Заметив, что он быстро ее догоняет, она бросилась наутек. Как раз в это время я вместе с другими индейцами возвращался из фактории. Обнаружив издали это преследование, мы очень испугались, решив, что сиу проникли в нашу страну и убивают наших жен и детей. Но как только мы приблизились, самозванный пророк прекратил погоню за женщиной, подошел к нам и сел распивать принесенный из фактории ром, которым мы его щедро угощали. Однако после возвращения в лагерь от женщины потребовали, чтобы она объяснила этот бег вперегонки. Она призналась, что Аис-кау-ба-вис часто искал подходящего случая остаться с ней наедине. Но она так боялась его, что никогда не отваживалась рассказать об этом и оказать ему какое-либо другое сопротивление, кроме бегства.