Тридцать минут под прицелом

— Может быть, она просто решила уйти не попрощавшись, по-английски, и никаких чудес в этом нет?

— Это на Наташу не похоже. Наверное, я просто ее проглядела. У Наташи кончились сигареты. Она пошла наверх, чтобы взять в своем столе запасную пачку… Знаете, она ведь бросить это дело хотела, но никак не могла. — Оксана достала из сумки розовую пачку «Lucia», вынула сигарету с таким же розовым фильтром, прямо в тон ее помады, а вторую предложила мне. Мы закурили. — Муж посоветовал ей перейти на безникотиновые, он сам так отвыкал от курения, вот и Наташа взяла с него пример. Короче, она поднялась на второй этаж, и больше я ее не видела. Наверное, ушла, когда я была в туалете.

Узнав о желании Басмановой бросить курить, я поняла, что вопрос о наркотиках неуместен.

— А Лева Казинец не пропадал хотя бы на полчаса?

— Нет, он все время был на виду. А вы его подозреваете? По-моему, он тут совсем ни при чем. Ой, Татьяна, извините, вот Стелла Юрьевна идет ко мне, вдова нашего замдиректора. Собственно, мне вам больше сказать нечего. Я пойду…

На всякий случай мы обменялись с Оксаной координатами. Признаюсь, я поехала домой в удрученном состоянии. Все мои версии рассыпались одна за другой, а в голове, как это ни странно, не было ни одной свежей идеи. Оставалась слабая надежда на распечатку телефонных звонков, которую принес Папазян и которую я так и не успела толком изучить.

Глава 12

Я создала себе все условия для плодотворной мыслительной работы: сварила кофе, уселась поудобней в кресло, разложила на журнальном столике компьютерную распечатку телефонных звонков с мобильника Натальи и на него, а также листок с известными мне номерами телефонов фигурантов данного дела: Басманова, Семеряковых, Громушкиной и Тохташ. Попивая тонизирующую ароматную «Арабику», я изучала, кому в течение последней недели своей жизни звонила Наталья и кто беспокоил своими звонками ее.

Самым активным абонентом оказался, естественно, муж. Андрей Георгиевич, несмотря на плотный рабочий график, находил время для разговоров с любимой женой как минимум три раза за день. Мне было очень трудно представить себе, о чем могли говорить супруги по телефону через час после того, как они утром разъехались: он — в свое Управление капитального строительства, а она — в «Тарпластмет». Похоже, мне, закоренелой холостячке, это понять не под силу, но одно я знала точно: меня бы такая телефонная атака раздражала.

Впрочем, до внутрисемейных дел Басмановых мне не было никакого дела. Важно, что в ту трагическую субботу Андрей ни разу Наталье не позвонил, так же как и она ему. Это меня совершенно не удивляло, ведь с момента их расставания до смерти жены прошло всего несколько часов: можно немножко и отдохнуть друг от друга, если не знаешь, что предстоит разлука навечно.

Почти каждый день встречался в распечатке и другой номер телефона: родителей убиенной, причем последний раз Басманова звонила им примерно за четыре часа до своей смерти. Скорее всего, из салона красоты «Джулия», куда муж отвез ее к четырем часам. Банкет начался в шесть. И с этого времени телефон молчал.

Версия, что кто-то неожиданно вызвал Наталью прямо с вечеринки и потому она незаметно исчезла, не подтвердилась. Возможно, она договорилась с кем-нибудь о тайной встрече раньше. В общем, следовало выяснить, кому принадлежали неизвестные мне номера. Допив вторую чашку кофе, я набрала номер, по которому Басманова звонила в пятницу.

— Салон красоты «Джулия», — ответил приятный женский голос.

Я не растерялась и, решив совместить приятное с полезным, сказала:

— Здравствуйте, я хотела бы записаться на маникюр.

— К какому мастеру?

— Мне все равно, но желательно завтра в первой половине дня.

— В двенадцать тридцать вас устроит?

— Вполне.

— Ваша фамилия?

— Иванова.

— Ой, я вас тоже к Ивановой и записала.

— Замечательно. — Я положила трубку и сделала пометки напротив номера.

Разумеется, завтра в «Джулии» я собиралась не только привести в порядок свои ноготки, но и побеседовать там о Басмановой.

А пока закурила и набрала другой номер — входящий федеральный.

— Ну и что вам еще от меня надо? — сразу же раздалось в трубке, отчего я слегка опешила. — Разве мы с вами не все выяснили? Ах да, насчет покушения решили свои слова взять обратно?

Оказалось, что я позвонила на мобильник Громушкиной, номер моего домашнего телефона, который я ей давала, определился, и она сразу обрушила на меня свои негативные эмоции.

— Ты ошибаешься, Вероника, я не собираюсь отказываться от своих слов, напротив…

— Тогда нам больше не о чем говорить и не о ком! — перебила меня Громушкина. — Оставьте меня в покое!

В трубке послышались прерывистые гудки. Разговор был недолгий, но наталкивал на определенные размышления. Зачем Вероника звонила Басмановой в пятницу, накануне трагедии? Может быть, просто так поболтать или… Нет, надо еще сварить «Арабику»! Кофе всегда стимулировал мою умственную деятельность. А что, если бросить кости? Личность Громушкиной так противоречива, что без двенадцатигранников тут, пожалуй, не разобраться.