Тридцать минут под прицелом

— Едва я занялась расследованием обстоятельств смерти вашей жены, как кто-то стал упорно создавать мнение, что убийца — вы… Сначала такую версию мне подбросила одна из знакомых Натальи Владимировны…

— Уверен, Громушкина.

Я не стала подтверждать это, а продолжила:

— Потом позвонил по телефону мужчина, а после нашей встречи около Научной библиотеки на меня было совершено покушение.

— Надеюсь, вы не пострадали?

— Нет. В меня стреляли резиновой пулей, но не попали. По-моему, рассчитывали, что подозрения падут на вас.

— И вы действительно подумали, что я на такое способен?

— Нет, я поняла, что мне навязывают игру, и не спешила с выводами. На следующий день было продолжение: меня подкараулила у подъезда журналистка, чтобы взять интервью. Ее вопросы касались вашей причастности к убийству Натальи.

— Неслыханная наглость! Я догадываюсь, из какой она была редакции…

— Если вы думаете, что из «Вестника Тарасова», то ошибаетесь, хотя Роман Афанасьевич Запорошин имеет к этому непосредственное отношение. Сотрудники его предвыборного штаба развернули «черную» пиар-кампанию. Вот, полюбуйтесь, какие они готовили мероприятия. — Я вынула из сумки смятый листок с отчетом Вероники Громушкиной.

Басманов пробежал его глазами, ухмыльнулся и сказал:

— Все-таки без нее здесь не обошлось. Я всегда говорил Наталье, что не стоит общаться с Громушкиной, а она меня не слушала. Да, но здесь ничего не говорится о покушении…

— Хватило ума не фиксировать на бумаге откровенное нарушение Уголовного кодекса.

— Возможно, возможно. — Басманов призадумался, а потом достал из ящика стола сто долларов и положил их передо мной. — Это вам за отчет Громушкиной. Что касается основного задания, то окончательный расчет будет после того, как вы предоставите доказательства вины не только непосредственного исполнителя — того, кто воткнул нож в спину Натальи, но и Турилкина как заказчика убийства моей жены.

— Извините, Андрей Георгиевич, но у меня по ходу следствия возникают расходы. — Я не спешила брать со стола несчастную сотню баксов, рассчитывая, что Басманов все-таки расщедрится и добавит к ней хотя бы еще одну купюру.

— Не надо со мной торговаться. Ваша работа будет высоко оценена, но потом. Поймите, у меня сейчас просто нет наличных ни в рублях, ни в валюте. — Клиент смущенно опустил глаза вниз. — Пойдемте, я вас провожу. Мне надо побыть одному.

«Ну ты, Андрюша, и жмот! Я разложила перед тобой все карты, ты их просмотрел, а платить не стал. Впрочем, нечто подобное я от тебя и ожидала». Я почувствовала себя так, будто об меня вытерли ноги, и, честно говоря, пожалела, что продала ему за бесценок отчет Громушкиной.

Когда мы вышли на крыльцо, я демонстративно посмотрела налево, потом направо и с издевкой спросила:

— Я слышала, что Запорошин — ваш сосед. Интересно, где он живет: в этом краснокирпичном теремочке или в том бело-желтом особняке?

— В бело-желтом, — буркнул себе под нос Басманов и скривился, давая понять, как его тяготит такое соседство.

Возвращаясь в город, я испытывала чувство неудовлетворения от визита к клиенту. Он хоть и не разорвал со мной контракт, как грозился, но практически не заплатил за последние два дня работы. А сколько времени я потеряла на эту поездку! Ни много ни мало, а два с половиной часа!

Глава 20

Я зашла в свой подъезд и, поднимаясь по лестнице, вдруг увидела Авельянова, сидящего на ступеньках и обхватившего руками голову.

— Дима, что ты здесь делаешь? Что случилось? — спросила я, доставая из сумки ключи от квартиры.

Авельянов поднял голову, и в его взгляде, полном отчаяния, я прочитала, что случилось нечто ужасное. Еще никогда мне не доводилось видеть его таким расстроенным и потерянным. Даже тогда, когда я уличила его в хакерстве и могла передать в руки правосудия, глаза Димы смотрели на меня более оптимистично.

Я открыла квартиру и жестом пригласила его зайти. Авельянов поднялся со ступеньки, и только тогда я поняла, что при нем нет его сумки с ноутбуком.

— Ну, рассказывай! Что же приключилось: тебя обидел твой важный клиент? — живо поинтересовалась я, хотя подумала, что, не закончив одно дело, не хотелось бы браться за другое.

— Я до него не дошел. Татьяна Александровна, меня ограбили, — дрожащим голосом сообщил Дима. — Сумку с ноутбуком и сотовым телефоном увели.

— Как это увели? Кто? — недоумевала я.