Тридцать один

Пока я отвлекся на метаморфозы с зеркалом, мастер Оливье ловко дернул меня за руки. Загнул их за спинку стула и со сноровкой, демонстрирующей многолетний опыт, связал меня. Особенно озаботившись тем, чтобы я не мог встать.

В это время, мое отражение вернулось обратно и село на стул.

– Меня прокляли? – испугано завопил я.

Никогда не слышал, что отражения могут разгуливать, куда им вздумается. Видимо, обряды очищения проходят по-разному. Боюсь, только цель у них одинаковая. Тебя очищают ото лжи и скверны, и ты говоришь одну правду. Как минимум, до тех пор, пока не закончится обряд.

– Сейчас узнаешь. – пообещал дядя.

Он обошёл вокруг меня и вытащил одну из своих сабель.

– Не надо. – панически завизжал я.

Оливье ударил меня саблей. Плашмя. По лбу. Так, что лезвие заходило ходуном и, пока оно вибрировало, приложил к поверхности зеркала.

По отражению прошла рябь. На несколько мгновений исчез я и окружающее пространство. Затем все появилось снова, а мое отражение насмешливо пропищало:

– Не надо.

– Чего дразнишься? – обиженно спросил я.

– Чего дразнишься? – продолжило издеваться отражение.

– Будешь задираться я…

– Чего ты? Разревешься? – грубо ответил мой двойник.

В ответ на нашу перепалку Оливье рассмеялся и, подойдя поближе, наступил мне на ногу. Я вскрикнул, а он воспользовался моим раззявленным ртом и запихал кляп.

– Так лучше. – проговорил он. – А то боюсь, ты будешь мне мешать, крысеныш.

Я помотал головой, но дядя не обратил на это никакого внимания.

– Проверим! Как тебя зовут?

– Люсьен. – ответило мое распоясавшееся отражение.

– Ты знаешь капитана Джо?

– Да.

Я чуть не взревел от негодования. Что значит, да? Я его не знаю.

– Очень интересно. – проговорил дядя. – Давно ты его знаешь Люся?

– Недавно.

Я вскрикнул и попытался встать, но мастер Оливье хорошо постарался, когда привязывал меня к стулу.

– Где вы познакомились?

– Мы не знакомились. – ответило отражение.

– Как так? – растерялся дядя. – Объясни.

– Я его ни разу не видел. Знаю, что он капитан фрегата, пришвартованного у четвертого причала в Черногорске.

– Откуда знаешь?

– Мне сказал об этом фарцовщик. Он предложил отнести капитану Джо заговоренную коробочку и сказал, что тот заплатит мне медяк. Я согласился.

– Он сказал, что лежит в коробочке? – почти ласково проговорил дядя.

– Нет. Он сказал коробочку нельзя открывать, иначе капитан Джо убьет меня, а еще, что он состоит в кругу чернокнижников.

Оливье прыснул.

– Джо? Колдун? Нет, крысеныш. Ты не врун, ты слабоумный орк.

Взяв другой стул, дядя сел рядом с зеркалом.

– Видать, мой старый дружище Джо следил за мной и слышал о чем мы говорили возле Единорога. Скорее всего…

Мастер Оливье не успел договорить. Последние слова заглушил шум крыльев. Вместе с которым на корабль приземлились летучие обезьяны. Боцман вскинул руку в приветственном жесте. Матросы последовали его примеру, и они дружной колонной направились в сторону кухни.

– Завтрака не будет! – крикнул Оливье.

Обезьяны остановились. Чича нехотя обернулся и с недоумением посмотрел на дядю.

– У нас есть договоренность, – начал он, – питание не зависит от объема выполненной работы!

– Договоренность никто не отменял. – согласился Оливье. – Я тут не причем. Этот заморыш! – он ткнул пальцем в отражение, но поправился и показал на меня. – Притащил на корабль кощея. Не сам догадался, его провели, как последнего орка, но притащил он.

Боцман подошел ближе.

– За борт? – с интересом спросил он. – Стул, конечно, жалко, но я обещаю достать похожий.

Я встрепенулся. Зачем за борт, я не виноват, меня подставили.

– Еще не решил. – задумчиво проговорил Оливье.

– А что провизии совсем не осталось? – поинтересовался боцман.

– Совсем.

– Тогда может его сожрем? Что готовят из оборотней? – предложил Чича.

Это уже слишком. Я что безмозглый тролль, чтобы меня готовить? Я снова попытался встать, но и в этот раз меня ждало фиаско.

– Можно на собачий суп пустить, но у нас нет ростков бамбука, необходимых приправ. – отрешенно заметил дядя. – Да и не стоит оно того, вкус средненький.

Я поперхнулся от возмущения. Мало того, что собираются съесть так, я еще оказывается и не вкусный.

– Но наказать надо. – продолжил дядя. – Чтоб надолго запомнил. А то, этот заморыш за кусок мяса всех нас продаст.

– Именно. – подтвердил боцман.

Я с ними в корне не согласен, но выражать протест с кляпом во рту проблематично.

– Думаю, оставим его так. Пусть до Тролляндии правду говорит.

Чича улыбнулся во всю мохнатую морду.

– Согласен.

Я облегченно вздохнул. Подумаешь, посижу связанный. Ничего. Бывало и хуже.

Приняв решение, дядя почти сразу ушел, а боцман остался. Сев на его место, он подпер морду кулаками и уставился на мое отражение. Матросы собрались вокруг.

– Всегда интересовало…– задумчиво начал Чича, – когда трансформация начинается, все тело увеличивается в размерах или нет? А то всякое говорят.

– Все что требуется для боя. – ответило мое отражение.

– Это смотря с кем воевать. – хитро проговорил боцман. – Я слышал, что оборотни во время брачного периода всегда трансформируются, правда?

Матросы радостно заржали.