Тридцать один. Огневик

Я бы не радовался такому заявлению чернокнижника, поэтому не нашёлся что ответить и с паническим любопытством разглядывал комнату. К счастью в ней не выстроилась армия оживших мертвецов, и даже скелеты не тянули к нам облезлые костяки. К креслу мостился низкий стол, заваленный свитками, а за его спинкой вздымался огромный книжный шкаф с полками до потолка. Стены закрывали причудливые гобелены с парящими в закатных небесах птицами. В бурых отсветах садящегося солнца их перья сверкали горящими стрелами. Под ними тянулись поросшие серой травой равнины. Редкие деревья блестели золотом.

– Мы хотели бы рассчитаться и забрать артефакт, который мастер Оливье оставил вам в залог, – проговорил архивариус.

Чернокнижник укутался в толстый плед.

– Очень холодно, – пробормотал он. – В проклятом Блэк Буке вечная осень, жду не дождусь, когда смогу уехать.

– Отчего же? – уточнил Мровкуб.

– Бронепояс гибнет и переселение уже началось. Закрытый мир скоро приоткроется.

– Почему вы так думаете?

– Потому что машину Дагара остановят.

Хранитель задрожал и закрыл голову руками.

– Не может быть, – прошептал он.

– Какая машина? Та самая машина? – заверещал любопытный голем, но на него никто не обратил внимания.

– Очень интересно, но мы пришли за артефактом, – невозмутимо напомнил архивариус.

– Вы хоть представляете, что это такое? – злобно прорычал Эрлик. – Он способен открыть дверь в Зал семерых и вернуть прошлое, о котором маги боятся даже вспоминать.

– Мы только хотели освободиться, чтобы противостоять поглотителям? – попытался я.

Чернокнижник хрипло рассмеялся.

– Забавная шутка, надо запомнить, – прокашлявшись, сказал он и впился в меня своими ледяными глазами. – Что у тебя с рукой?

Я поднял ладонь к глазам. Она чуть светилась серебряным узором. Остатки истинного пламени еще сверкали на коже.

– Увлекся молекулярной кухней? Руку отморозил? – уточнил Эрлик.

– Фу, какая гадость, – пробормотал Оливье. – Молекулярная кухня – это чушь, выдуманная спятившим магом мороза, исключенным из гильдии водолюбов. Никогда не связывайся с молекулами, понял?

– Давайте вернемся к нашей теме, – предложил Мровкуб. – Если артефакт так опасен, вы, наверно, его уничтожили?

– Его не берет магия. Огонь не нагревает. Вода не точит. Ветер не рассекает. Об него крошатся кузнечные молоты. Да, что там, само время и смерть не причиняют ему вреда.

Архивариус вздохнул.

– Задачка, – пробормотал он. – Значит, вы его спрятали?

Черный Эрлик усмехнулся.

– Можете убить меня, я ничего не скажу.

– Но…

– Мне плевать на магистрат, – искренне выпалил чернокнижник и скривился, глядя на значок, круг, перечеркнутый двумя косыми линиями, на камзоле лже-посла.

– Мы не имеем отношения к волшебному следствию, – заверил голем, но его никто не слушал.

– Но вы же собирались отдать его Оливье! – вспомнил я, стараясь отделаться от мыслей про морозного мага и молекулярную кухню.

– Нет, – отмахнулся Эрлик. – Я хотел убить его, чтобы поваришка никому не разболтал про символ свободы, но меня опередили. Смерть быстрее всего, с ней наперегонки не побегаешь.

– Предатель, – прошипел хранитель. – Чтобы ты стражем лилового сердца подавился.

– То есть, договориться не получится? Тогда мы, наверное, пойдем? – осторожно уточнил Мровкуб.

– Вряд ли, – сообщил Эрлик. – Вы слишком много знаете. А про символ свободы не должен знать никто.

– Да о нем знают все! – выдохнул голем.

– Но никто не знает, что он у меня! – отмахнулся чернокнижник.

Я попятился к двери, но коридор исчез. Вместо лестничного пролета и первого этажа, за порогом зиял бездонный провал. Насколько хватало глаз одни темные облака, медленно бредущие к горизонту.

– Вот и пропасть, – заявил Евлампий.

– Предупреждал, что он нас всех поубивает, – взвыл Оливье.

Я замер у двери. Не может быть, я не хочу умереть в этом ужасном Блэк Буке, я так много пережил. Это нечестно. Меня начало трясти. Дрожь дошла до подбородка, но я не мог оторвать взгляд от мрачной бедны.

– Кус-сок дома отвал-лился, – заикаясь, пропищал я.

Архивариус недоуменно оглянулся.

– Вам не выбраться, – предупредил Эрлик. – Вы никому ничего не расскажете. Ваши косточки прогорят в этом камине, – он махнул рукой, – и символ свободы исчезнет навсегда. Про него забудут, и всё наладится.

– Я буду сопротивляться, – заверил Мровкуб.

– Пробуйте, ваше право, – согласился чернокнижник.

Архивариус покрутил кистями рук, и между пальцами вспыхнул прозрачный шар. Эрлик с интересом смотрел на его манипуляции. Сфера наполнялась синевой, подрагивая в ладонях лже-посла, пока не потемнела. Засияла мертвым светом и зашипела. Мровкуб отпустил шар и ударил по нему ногой. Вращаясь, синяя комета пересекла комнату и врезалась в стену. По гобеленам прошли волны. Птицы испуганно разлетелись, превратившись в мелкие темные точки. Ткань подёрнулась лазурью и побледнела. С редких деревьев опали желтые листья.

– Эффектно, – кивнул Черный Эрлик. – Вот только ходить через мои гобелены не стоит. Здесь у вас есть хоть мизерный шанс выжить, там его не будет вовсе. Стимфалийские птицы беспощадны и крайне прожорливы.

– Поединок? – предложил архивариус.