Тридцать один

— Займись чем-нибудь. — строго сказал голем. — Безделье тебе противопоказано. Приготовь завтрак, ты же хочешь стать искусным поваром.

— Хочу. — сказал я. — Это правда.

— А артефакт не хочешь?

Я повернул голову, с укором глядя на Евлампия:

— Зачем ты спрашиваешь? Мало надо мной поглумился?

— В мыслях не было. — искренне проговорил голем. — Я невольно слышал ваш вчерашний разговор и теперь знаю, зачем нужен артефакт.

— И?

— Твой отец прав, если поглотители прорвутся и вновь нападут на тридцать миров, кроме оборотней нас не кому защитить.

Я вздохнул. Не знаю можно ли ему верить?

Заметив мои сомнения, Евлампий добавил.

— Ты можешь думать обо мне что угодно, я все равно буду помогать.

Я кивнул и пошел на кухню. Стараясь выбросить наш разговор из головы. Снял с полки книгу рецептов и потер обложку.

— Просыпайся, соня. Доброе утро!

В ответ на черной поверхности фолианта появились закрытые глаза, один из которых приоткрылся и укоризненно посмотрел на меня.

— Прости, пожалуйста. — извинился я. — Мне нужен рецепт вкусного и питательного завтрака на троих.

На обложке под глазами появился рот. Книга зевнула и зашуршала страницами. Открывшись на болтуньях.

Омлет рыцарский.

Желток с молоком взбить венчиком. Добавить соды и животного масла, перемешать до однородной массы. Вспушить белок. Вылить на разогретую сковороду массу с желтком. Присоединить рубленное вареное мясо, зелень, очищенный от шкурки помидор и залить взбитым белком. Поджарить, перевернуть, предварительно залив на дно две ложки сметаны, и посыпать тертым сыром. Жарить до золотистой корочки.

Я невольно облизнулся и с надеждой спросил:

— У нас все есть?

Один из заспанных глаз на темной обложке подмигнул, и вместо рожицы появилось схематичное изображение кухни. Там, где лежали нужные продукты, стояли крестики.

— Спасибо. — с благодарностью проговорил я.

Через полчаса моих метаний по камбузу. Я, не без помощи Евлампия, приготовил Рыцарский омлет. Разделив его на три равные части, я выложил их на большое блюдо и, прихватив вилки, пошел накрывать на стол.

— Тарелки возьми и ножи, неуч. Сервировка стола не менее важна, чем кулинария!

— Что такое сервировка? — спросил я, уже понимая, что иногда рот лучше держать на замке.

— Стоить отметить, что сервировка стола, это не приготовление к поглощению пищи. А не менее достойное искусство, чем само приготовление пищи. Гармония цвета, стиля и экстерьера. Естественно созвучие с интерьером помещения и вкусом гостей тоже очень важно. Еще необходима согласованность с поводом торжества.

— Я понял. — глухо прошипел я, расставляя тарелки.

— Существуют определенные правила. — не слушая меня, продолжил голем. — Сначала стол застилается скатертью…

К моему счастью, из каюты вышел Оливье. Он потер глаза и удивленно воззрился на меня.

— Доброе утро, учитель. — громко сказал я, чтобы заглушить бормотание Евлампия.

Он нахмурился и, не глядя на меня, прошел к бочке с водой. Сунул в нее голову и жадно пил, не останавливаясь пока я не спросил:

— Все в порядке учитель?

— Нет. — зло ответил он. — После подгорного коньяка никогда ничего не бывает в порядке.

— Я завтрак приготовил. — растерянно сказал я.

Оливье глянул за борт.

— Пожалуй, успею. — пробурчал он и сел за стол.

Отпилил кусок омлета вилкой и запихал в рот.

— Неплохо. — сказал он прожевав. — Беги на камбуз! В крайней левой полке стоит бутылка настойки.

Я понесся на кухню и залез в указанное место. В полке стояла всего одна бутылка. Яркая цветная этикетка гласила «Плохое утро».

Я с интересом перевернул ее и прочитал состав: березовый сок, самогон «Люкс», настой хрена, капусты, огурца и сок черной моркови.

— Не тяни время, быстрее возвращайся. — посоветовал Евлампий.

Я решил прислушаться к совету голема и, прихватив стакан, побежал на палубу.

Разделавшись с яйцами и выпив два стакана «Плохого утра», дядя кивнул мне и пошел на мостик. Не успел я приступить к завтраку, как на палубе в неизменной пижаме показалась Людмила. Ее лицо опухло, под глазами пролегли темные круги. Держась за голову, она нестройной походкой подошла ко мне и совсем по-детски пожаловалась:

— У меня голова болит.

— Присаживайтесь, Людмила. — запел голем. — Вы должны выпить настойки и как следует покушать, вам, наверное, не хочется. Но, это необходимо! Поверьте, это для вашего же блага.

Фея присела за стол сонно посмотрела на настойку, на яичницу и ее лицо изменилось. Она побледнела, сглотнула и позеленела. Вскочив, Люся вылетела из-за стола и, пробежав палубу, перегнулась через борт.

— Молодец! — поздравил я Евлампия.

— Никогда не думал, что увижу фею за столь… — задумчиво проговорил он, подбирая слова. — За столь интимным занятием.