Тридцать первый выстрел

Как капитан последним покидает корабль, а тренер – спортивный зал, так и командир, отправив своих офицеров на отдых, уходит с площадки позади всех. Офицеры группы не солдаты и не ходят по комендантскому городку строем. Но узкая дорожка позволяет идти колонной не более чем по двое. Так и шли – кто по двое, кто в одиночестве. Последним – я. И потому сразу увидел, что на крыльце происходит нечто непонятное и даже нелепое. Никто не смог войти в казарму. Сначала упали двое, потом – один, который засмеялся над первыми двумя, потом еще двое. И самое смешное, что встать никто сразу не смог, потому что любые попытки подняться были обречены на неудачу. Хорошо хоть, падали со знанием дела, не позволяя себе травмироваться при приземлении. Но «собираться» и «группироваться» при падении обучен каждый офицер и даже солдат спецназа ГРУ. Тем не менее пять человек смешно, по-пьяному барахтались на крыльце, заняв его полностью и не давая другим дороги.

Я сразу все понял…

* * *

Владимир Андреевич Кочергин не зря «искал» что-то на крыльце и выглядел при этом предельно сосредоточенным. Он походя полил чем-то крыльцо, чтобы продемонстрировать действие препарата, который нам предстояло разыскивать. Вернее, разыскивать людей, использующих этот препарат. Получилось наглядно, эффективно и убедительно. Но я уже успел увидеть, что падали офицеры даже не на ступенях, а только на самом крыльце, да и то ближе к двери. Потому я обошел крыльцо, поднялся по ступеням с противоположной стороны до верхнего уровня и опробовал поверхность около самой стены. Нога не скользила. Тогда я нашел скользкую поверхность. Она начиналась в двадцати пяти сантиметрах от стены. И я, лишь слегка задевая плечом кирпичную стену, спокойно прошел до двери и открыл ее, словно приглашая всех пройти моим путем. Что и было аккуратно сделано.

Владимир Андреевич стоял неподалеку от двери почти по стойке «смирно» и с любопытством смотрел на меня, словно надеялся, что это я упаду первым. Я вошел, ничего не сказав Кочергину, и просто прошествовал мимо него к расположенной рядом двери в свой кабинет. Владимир Андреевич, слыша шум и смех, так, кажется, и не понял, упал ли кто-то из моих офицеров, или по какой-то не понятной для него причине они умудрились устоять на ногах. Открыв дверь, я сделал рукой пригласительный жест, и Кочергин, еще раз оглянувшись в сторону веселых офицеров, вошел ко мне.

– Суперлубрикант? – спросил я кратко.

– Суперлубрикант, – улыбнулся он. – Демонстрация возможностей. Опробовали, Вадим Александрович?

– Стороной обошел. Но мои офицеры опробовали.

– Что сказали?

– Посмеялись хором.

– Но, как я понимаю, кому-то было здесь же, на Кавказе, не до смеха после встречи с таким препаратом…

– Не успели посмеяться, как я думаю. Хотя утверждать категорично не могу. Зато знаю старую формулу: хорошо смеется тот, кто смеется в последний раз. Может, кто-то и успел во время падения в пропасть. Но там не очень высоко, насколько я помню, смех не мог быть долгим.

Следом за Кочергиным, не закрывшим за собой дверь, в кабинет вошли майор Желобков со старшим лейтенантом Мальцевым. Оба с удовольствием покатались по крыльцу, и их лица до сих пор хранили развеселое выражение.

– Что нам подложил ученый мир? – спросил Мальцев.

– Свинью, – сделал вывод Желобков.

– Не понравилось? – Владимир Андреевич поставил на мой стол небольшой аэрозольный баллончик, показывая орудие своего подлого труда.

– Вообще-то забавно… – сказал Желобков.

– А вот тем людям, которые из-за этого погибли, не понравилось, – сказал я серьезно, прекращая улыбчивые настроения…

2

Пауза длилась недолго.

– Это, как я понимаю, и есть объект нашего предстоящего поиска? – спросил Геннадий Викторович, повертев баллончик в руках и поставив его на место.

– Аналог, товарищ майор, – поправил Владимир Андреевич. – Отечественный аналог. Многие из наших соотечественников проявили бы удивление, услышав, что наш препарат превосходит большинство зарубежных аналогов; тем не менее это так. Суперлубриканты возможно делать и без нанотехнологий, и Россия – единственная страна, производящая его так. И это дает значительный отрыв в качестве.

– А применение? – сразу поинтересовался любопытный старший лейтенант Мальцев.

Он у нас в группе считается главным специалистом по количеству заданных вопросов. Не всегда они к месту, и, как мне кажется, Серёня даже ответы не слушает, потому что они ему мало интересны, а сам в это время продумывает очередной вопрос.