Тридцать сребреников в боекомплекте

– Надеюсь. На всякий случай я вышлю к вам сапера.

– Зачем?

– Пускай заминирует вход, а пульт дистанционного подрыва оставит тебе. При отходе, удалившись на безопасное расстояние, завалишь вход в пещеры.

– Понял. Когда ждать сапера?

– Отправлю минут через пять…

Отключив станцию, Скоробогатов вызвал старшего лейтенанта Мурова и поставил ему задачу по минированию дальнего входа в тоннель. А в заключение напомнил:

– И постарайся не задерживаться – завтра у тебя много работы здесь.

Кивнув, молчаливый старлей взвалил на плечо тяжелый ранец с причиндалами, подхватил автомат, включил фонарь и исчез в узких закоулках подземелья…

– Все, парни, отдыхать, – заглянул майор в «спальное помещение». – Ужинать и отдыхать – завтра тяжелый день.

Сам же вернулся в свою «келью», уселся на вывороченный из стены камень, пододвинул ранец и, покопавшись в нем, вынул пакет с сухарями…

Вообще-то спецназ ФСБ обеспечивали очень неплохо. А для боевых операций в горной местности имелся специальный сухой паек, упакованный в темно-зеленый пластиковый пакет с ручкой.

Чего в нем только не было! Несколько вариантов первых блюд, гуляш с картофелем, гречневая каша с говядиной. Три консервные баночки: одна с ароматным мясным паштетом, другая с добротным колбасным фаршем, третья с нежным плавленым сыром. Классика жанра – галеты. Сухие соки, чай, кофе, витамины, сахар, соль, перец. Плюс шоколад и тюбик с настоящей сгущенкой. Ну и, разумеется, всякие причиндалы в виде пластиковых ложек, вилок, ножей, таблеток для обеззараживания воды, сухого горючего для разогрева пищи, салфеток и охотничьих спичек.

Однако Роман предпочитал набивать ранец собственными припасами и в командировках питался в основном сухарями, вяленым мясом, сушеными фруктами и шоколадом. Правда, напитки употреблял те же самые: кофе, чай и соки.

А все потому, что в детстве возненавидел консервы.

Когда ему было лет семь или восемь, обстоятельства вынудили родителей уехать на две недели в соседний город. И все это время юный Рома прожил один. Как Макалей Калкин в кино, только лучше, потому что взаправду. Родители, конечно же, оставили деньги на прокорм, подробно проинструктировали по поводу бытовых тонкостей и в довершение попросили соседскую старушку иногда заглядывать и контролировать отпрыска.

Каким образом деньги закончились уже через три дня – Роману до сих пор непонятно. Ведь не пил. По ресторанам не шлялся. На баб не тратил. В карты не играл. Но факт оставался фактом: просадил он все бабло со скоростью электропоезда «Сапсан».

Почти одновременно с деньгами куда-то подевалась и еда из холодильника. Впрочем, конфуз с едой хоть как-то объяснялся. Здесь как раз ничего загадочного и сверхъестественного не было. Верные друзья, прознав, что он временно проживает один, не дали товарищу заскучать. Они стали заходить в гости чаще обычного. Как Бобик к Барбосу, и примерно с теми же последствиями. Бои на подушках, брызгалки, бег в мешках, танго в киселе и прочее.

Хозяином Ромка был гостеприимным, хлебосольным, с широкой душой. В общем, сожрали верные друзья за те же самые три-четыре дня все подчистую, весь его провиант. Некоторые, кстати, после этого и заходить перестали. Как говорится, друг познается в еде.

Оставшиеся двенадцать дней требовалось как-то выживать. Покупать еду было не на что, идти и клянчить к соседской старушке не хотелось. И тогда Ромка полез с ревизией по тумбочкам, шкафам и ящикам…

Тщательный обыск дал неплохой результат – на кухонном столе выросло несколько стопок из разномастных консервных банок. Свиная и говяжья тушенка, гречневая и рисовая каши с мясом, рыба в масле и в томате… Рома повеселел. Теперь можно было забыть о голодных позывах растущего детского желудка.

Посчитав последнюю мелочь, он помчался в ближайший магазин и купил две буханки белого хлеба. На третью немного не хватило.

И вот, покинутый неверными друзьями, он сидел дома, целыми днями смотрел Уимблдонский турнир и ел консервы с хлебом. В итоге наелся их на всю оставшуюся жизнь до такой степени, что от одного вида металлической банки его начинало подташнивать. Впрочем, такое же отношение осталось и к большому теннису. Теперь даже призывные стоны Марии Шараповой трогали его не больше, чем нервные крики дворничихи Раисы Федоровны.

Вот по этой простой причине перед каждой командировкой майор Скоробогатов отправлялся на рынок, где покупал добрый кусок вяленого мяса и три кило хороших сухофруктов. По дороге домой брал двадцать плиток свежего темного шоколада, чай, кофе и сахар. А сухари он сушил дома сам.

Ночь с двадцать второго на двадцать третье мая прошла спокойно. До начала операции оставалось чуть более суток.

Рано утром в пятницу Скоробогатову стали поступать доклады от подгрупп. Сначала на связь вышел Самойлов.

– За ночь никаких изменений. В Лашкаре спокойно, – сказал он. И добавил: – Единственно, что могу отметить: из девяти боевиков на пятничную молитву вышли только семеро.

– Думаю, это объяснимо. – Майор потягивал из кружки горячий чай. – Среди головорезов Мирзади встречаются немусульмане.

– Ты о двух наемниках из Европы?