Тридцать сребренников рублями

Разговоры оказались самыми обычными. Рабочими. Решались вопросы доставки школьных завтраков, поиска преподавателей иностранного и своевременного внесения отдельными родителями платы за обучение своих чад. К удивлению Дениса, рабочий день завуча оказался довольно напряженным. К нему постоянно заходили то преподаватели, то ученики, то сотрудники технических служб. Хмелеву все время приходилось решать какие-то вопросы. И он решал их, причем решал судя по всему достаточно квалифицированно. А ближе к концу рабочего дня ему позвонил приятный девичий голос и несколько раздраженно сообщил, что «получена вторая партия, а у меня ещё предыдущую не забрали.» Сразу после этого Борис Александрович набрал номер и попросил позвать ему Дмитрия Шляхова. Он ещё не знал, что тело Димы покоится у него дома в ванной. По его тону можно было понять, что, возьми Тюля трубку, его ожидала бы жесточайшая нахлобучка. Когда Хмелеву сказали, что Шляхова на работе нет, он все тем же недовольно-барственным голосом потребовал к телефону Семена. После того, как оный Семен взял трубку, Хмелев несколько минут выговаривал ему за то, что он не может найти Тюлю, а тут из-за этого может сорваться «такая выгодная операция!». «П-пусть звонит мне хоть среди ночи,» — брюзгливо завершил он и, не прощаясь, повесил трубку. Вскоре после этого завуч очевидно отправился домой. Во всяком случае следующая запись появилась на магнитофонной пленке явно утром текущего дня. Об этом свидетельствовал какой-то несколько изменившийся и потерявший обычную уверенность голос Хмелева. Придя на работу, он сразу позвонил той девушке, которая накануне просила забрать у неё «товар». Сообщив, что «обстоятельства внезапно изменились», завуч сказал, что «товар» ей придется реализовывать самой, но он готов заплатить неустойку. «И пока не звони мне. Не нужно. Я сам отыщу тебя в б-ближайшее время и верну деньги. Как д-договаривались. Хорошо?». Видимо, его собеседница почувствовала, что случилось нечто действительно серьезное, поскольку после короткой заминки соизволила согласиться — «ладно», но добавила, что не сможет ждать с деньгами более пяти дней. Завуч пообещал решить проблемы быстрее и простился. Ну а затем у него последовали повседневные рабочие переговоры.

Кислярский оказался прав. Когда минут через сорок успевшие подкрепиться друзья втроем вошли в помещение летней кухни и включили там свет, стоявший у стены Саня выглядел довольно жалко. И неудивительно — мало того, что ему приходилось оставаться на ногах, он уже много часов кряду не был в тепле. Он ещё хорохорился, но было ясно, что время, в течение которого он был предоставлен сам себе и своим мыслям, уже сыграло свою разлагающую роль. Оказаться выкраденным и вывезенным куда-то за город друзьями убитого… Можно представить, какие приходили в голову Сане мысли относительно ожидавшего его ближайшего будущего.

— Мне снова нужно в сортир, — объявил он, обращаясь почему-то к Кислярскому.

— Это можно, — кивнул тот. — Чтобы не смущался, я тебя посажу на цепь, что у конуры от кабысдоха осталась, а минут через десять вернусь за тобой. Пошли, — и он отсоединил вторую пару наручников от трубы.

— А руки мне не освободишь? — спросил пленник, запястья которого оставались скованными за спиной.

— Вначале прикреплю тебя к цепи, а потом уж и с руками разберемся, пообещал Вениамин, подталкивая Саню к выходу.

Вернувшись через пару минут, Кислярский подмигнул остававшимся в помещении друзьям и выглянул в окно.

— Этот деятель очевидно рассчитывал на то, что я его одного в сортире оставлю, — заметил он. — Не выйдет. Там он спокойно может и руки на себя наложить. А здесь — не выйдет. Тут он у меня все время на виду.

— С чего это ты взял, что он хочет покончить с собой? поинтересовался Денис.

— Он не такой дурак. Вспомни, сколько на нем мокрых дел числится. Только мы три знаем… Он же понимает, что его не ожидает ничего хорошего. Ни с нами, ни в том случае, если мы передадим его в милицию…

— Нет. Хмырь не из тех, кто добровольно расстанется с жизнью, покачал головой Доро.

— И все-таки, береженого Бог бережет… — заметил Кислярский. — Не к чему нам с ним лишние хлопоты.

Приведенного с улицы Хмыря Вениамин на сей раз посадил у стены на лавку.

— Ну, так о чем ты хотел со мной поговорить? — спросил он, подсаживаясь к друзьям за стол.

— Ну это… Вот он — Саня дернул подбородком в сторону Дениса — вроде интересовался, как мы с Лысым попали в квартиру к вашему корешу…

— Значит, вы все-таки были с Кудряшовым вдвоем? — уточнил Доро.

— Да как сказать… Пришли-то мы туда точно вдвоем. Но вообще-то было нас там трое. Нас ожидали. И дверь открывал нам не инвалид, а другой ваш кореш.

— Врешь! — не поверил экспансивный Кислярский.

Ему вторил Смирнов:

— Что ты там несешь! Кто вам открыл?

— Подожди, — Денис положил Вениамину руку на плечо. — Помолчи. И ты тоже, Коль.

— Ну да, — продолжал Хмырь, обращаясь теперь уже к Доро. — Этот деятель сразу же отправился к инвалиду, как стало ясно, что тот собирается с тобой откровенничать. Ведь именно он все время отвечал за прослушивание квартиры.