Тридцать три года спустя (Бэтмэн - 3)

Еще оставался шанс, что Брюс увидит себя в зеркале и поймет нелепость своей затеи, но надежда на это была эфемерной, и дворецкий не мешкая спустился в гараж. Он вывел лимузин из бокса и ювелирно припарковал его перед входом, закрыв им при этом спортивную машину. Брюс Уэйн уже стоял в дверях. Он видел хитроумные маневры дворецкого и принял их без комментариев.

Если бы Альфреду не было доподлинно известно состояние каждой мелочи из гардероба Брюса, он решил бы, что его смокинг валялся скомканным где-нибудь за дверью. Он был преступно измят. Жилет и галстук сидели немного косо, а на белой рубашке виднелся красноватый мазок, который мог появиться от вина, губной помады или крови- в зависимости от предубеждений наблюдателя. Уэйн плюхнулся на кожаное сиденье так, что рессоры закачались. -Вези меня, мой хороший,- игриво сказал Брюс.- В клуб.

Альфред все понял и потому промолчал. Настоящий Брюс Уэйн- если предположить, что настоящий Брюс Уэйн существовал- исчез, на его месте теперь был безответственный подвыпивший плейбой. Дворецкий нажал кнопку, чтобы поднять перегородку издымчатого стекла, потом другую- включить обогрев. Возможно, сорок пять минут езды в теплой машине сделают то, чего неудалось добиться разумными доводами. Но нет- на приборной доске замигало несколько лампочек- это Брюс подключился к компьютеру и снова занялся анализом данных.

Ворота с фотоэлементами распахнулись, выпуская лимузин из поместья, и снова захлопнулись за ними. Альфред вел машину по темной, пустынной сельской дороге по направлению к янтарному зареву, никогда не исчезавшему над ночным Готамом. Не прошло и часа, как он пристроил громоздкий автомобиль возле административного небоскреба, с виду темного и безжизненного.

Клуб Брюса Уэйна находился на самом верху башни и представлял собой причудливый сплав антиквариата с модерном, подтверждающий правило: истинно ценное не вступает в противоречие друг с другом. То же самое можно было сказать и о мужчинах, сидевших в кондиционированном уюте перед камином. Став членом клуба, вы оказывались как бы вне времени.

И тут вошел Брюс: багрое с помощью аутотренинга лицо, неприлично громкий голос, немного неразборчивая речь.

-Ну как вы тут без меня, черт возьми?- грубовато обратился он к ближайшему из присутствующих, обняв того за плечи и уронив его стакан с дорогим виски на не менее дорогой персидский ковер.

Жертва, седовласый бизнесмен, чьи компании продавали сталь на пять континентов из семи, был образцом хороших манер и выдержки. Выражение его лица было холодным, словно межзвездное пространство. "Я занят, Брюс. Поиграй в свои игрушки где-нибудь в другом месте, будь любезен".

-Не с той ноги встал, а?- спросил Уэйн, до конца играя роль плохого мальчика. Он засек еще пару коллег отца по бизнесу, погруженных в беседу возле зеркальной стены, и рванулся к ним через зал, толкая присутствующих с тщательно рассчитанной грубостью.

-Кого я вижу!- раскрыл он объятия, при этом слегка плеснув коньяком в лицо собеседнику.- Нет места лучше дома- особенно когда мы здесь, а все остальные там...

-Мистер Уэйн?- дворецкий- не Альфред, разумеется,- появился рядом с ним. Он положил одну руку Брюсу на плечо, другой обхватил его за талию.- Вас к телефону. Если вам угодно будет пройти со мной...

Брюс покорно опустил руки и позволил отвести себя в темный дверной проем. Миссия закончена. Все внимание клуба было приковано к нему. Несколько часов старая гвардия будет обмениваться отечески заботливыми вопросами: Что нам делать с сыном Тома Уэйна? А еще пару часов спустя Брюс может твердо рассчитывать на звонок от Гарри.

Но, как оказалось, ждать не пришлось вовсе. Дверь за ним закрылась, и Брюс оказался в одном из кабинетов лицом к лицу с негодующим Гарри Маттесоном. Холодок неприязни пробежал по спине Брюса Уэйна в то время, как его сознание раздваивалось между актером, которому предстояло играть сцену, и холодно-рассудительным Бэтмэном, который отныне будет наблюдать за Гарри новыми глазами.

-Ну, что на этот раз, Брюс- алкоголь, разгульная жизнь или безнравственная комбинация того и другого?

Актер уронил голову.

-Посмотри на себя. Ты позоришь имя отца. Что с тобой случилось? Когда, наконец, ты возьмешься за ум и сделаешь что-то своими руками? Что-то стоящее?

Человек помоложе плакал пьяными слезами; человек постарше его распекал. Оба выглядели вполне искренними. Бэтмэн смотрел на все это со стороны в поисках подтверждения того, что они оба, по сути, актерствовали. Убедительных доказательств не было. В конце концов, Гарри Маттесон мог быть Связным и одновременно глубоко расстраиваться по поводу дурного поведения сына своего покойного друга; эти роли не были взаимоисключающими. Бэтмэн начал подыскивать слова для речи, которая заставит две ипостаси Гарри вступить в конфликт.