Тридцать три несчастья

И тут друзья переглянулись, почувствовав, что сегодня им поладить никак не удастся, ведь каждый из них уже думал, как скорее вернуться в гараж. Нельзя же вот так взять и оставить девушку неудовлетворённой — не по-джентльменски как-то. Но тут заглянул Митька, протягивая ей скрученный трубкой рулон пластика:

— Держи свой транспарант. Иди!

Люк снова отбросили, и девчонка, легко стянув через голову маечку, выбралась наружу, потрясая немаленькой грудью и пританцовывая на танке с большим плакатом, на котором был изображён перечёркнутый Лидер — седой господин в чёрном костюме и причёской «ёжиком».

— Ну, девка даёт… — усмехнулся Илья. — Красава.

— Ну так в чём проблема? Она и не против вроде бы, — согласился Костя.

— Как? Уступаешь? На тебя это не похоже…

— Вы о Рокси? — вмешался Митька. — Так не парьтесь, она и групповушку любит.

— Нет, я в этом участвовать не стану, увольте, — резко ответил Илья.

— А чего так? А? Ленки испугался? — продолжал язвить Костя. — Так её здесь нет. Я не скажу, честно.

— Да дело и не в Ленке. Слишком уж она, как бы это сказать…

— Навязчивая, — нашёлся Костя.

— Именно. Неинтересно даже.

— Вот и я о том. А как же поухаживать? Уломать и уговорить, потешить мужское самолюбие? А то бери — не хочу.

— Чем плохо? — спросил Митька. — Удобно даже.

— Ты с ней тоже мутил?

— Давно как-то, случайно вышло… А так у меня девушка есть. Хорошая.

— Жениться собрался, что ли? — улыбнулся Костя.

— Если получится. Могут и не разрешить. Понимаете, налог сперва нужно заплатить. А потом очередь, ксиву получить опять же… Не так всё просто.

Беседу прервал какой-то шум. Недовольно загудела толпа.

— Начинается, — припал к дальномеру Митька. — Сам побоялся показаться… Опять голограмма…

— Дай посмотреть! — оттолкнул его в сторону Илья. — Вы что же, против изображения в телике воюете? Конечно, Лидеру вашему по барабану! Проблемы негров шерифа не интересуют. — Илья вперил взор в огромный, нависающий над площадью монитор. Из-за дыма и колышущихся транспарантов было нелегко рассмотреть выступающего вождя, однако было видно, как на экране чересчур доброжелательное лицо с фальшивой улыбкой шевелит тонкими губами.

— Он же не дурак, под пули высовываться. — Митька заматывал свои дреды на затылке. — По камерам за реакцией народа наблюдает. Мониторит.

— Что там? — придвинулся ближе Костя с надеждой взглянуть, сколько ещё на площади полуобнажённых девиц.

— Да ничего особенного, — Илья уступил ему место лишь на пару секунд. — Рассказывает чего-то, жизнь райскую обещает… А по периметру вражеские танки… Ну-ка, — толкнул он локтем Костю. Сейчас я вам покажу, что такое настоящий протест. Вижу цель! Готовсь! Целься… Пли!!!

Прогремел выстрел, дёрнулся затвор. Костя упал на колени, а Митька застыл с открытым ртом, глядя на вошедшего в азарт и прикусившего от удовольствия губу Илью:

— Ты что, рехнулся?! — схватил он за шкирки Илью и оттолкнул в сторону. — Без приказа!

— А что приказ, тут стихийно… по ситуации, — начал оправдываться Илья.

— Митька, твою за ногу! — раздался из динамиков густой бас бородатого. — Ты что творишь, паршивец?! Монитор — вдребезги! Приказа не было!

Митька отключил радио и обречённо взглянул на друзей.

Снаружи поднялся невероятный шум, будто одновременно палили пушки и рвались гранаты. Толпа гудела, выли сирены.

— Урррааа! В атаааку! — Илья победно поднял вверх кулак, и танк лениво покатился вперёд. — Враг не пройдёт! За Родину! За Нарнию! За… — не успел он вспомнить, за что ещё главнокомандующие ведут в бой свои батальоны, как ужасный удар сотряс внутренности боевой машины. Сначала друзья решили, что попросту врезались в оградительный кордон. Но танк закряхтел и начал наполняться едким

дымом.

Откашливаясь и вытирая слёзы, друзья откинули тяжёлый люк и выбрались наружу. Из моторного отсека в синее небо столбом поднимался дым.

— Подбили малёк, — констатировал Илья и спрыгнул на землю, за ним последовал закрывающий модной инкосталевской рубашкой лицо Костя.

Тут происходило нечто невообразимое: со всех сторон гремели выстрелы, коптили дымовые шашки, шипели водомёты, люди в чёрных масках нещадно лупасили дубинками людей с ирокезами, а те, в свою очередь, пинали их в ответ ногами и украшенными кастетами кулаками. Военные с оружием наперевес заталкивали в ржавые автобусы орущих и царапающихся девушек, большая половина которых была топлесс. Но больше всего пугал несущийся на друзей вооружённый бородатый Игорёк, танк которого они так бездумно подставили под огонь.