Тридцать три несчастья. Том 1. Злоключения начинаются (сборник)

Когда кто-то немного не прав – скажем, когда официант добавляет вам в кофе обезжиренного молока вместо молока пониженной жирности, – то зачастую не составляет никакого труда объяснить ему, насколько и в чем он не прав. Но если кто-то на редкость не прав – скажем, когда официант кусает вас за нос, вместо того чтобы выполнить ваш заказ, – вы так удивляетесь, что лишаетесь способности вообще что-нибудь сказать. У вас слегка отвисает челюсть, глаза сами собой начинают моргать, а язык прилипает к нёбу. Именно это и произошло с бодлеровскими детьми. Дядя Монти был настолько не прав, принимая Стефано за шпиона Герпетологического общества, а не за Графа Олафа, что трое детей просто не знали, как объяснить ему истинное положение дел.

– Ну ладно, мои дорогие, – сказал Дядя Монти. – Мы уже и так потратили большую часть утра на разговоры. Нам надо… – Но тут он прервал сам себя и, вскрикнув от боли и удивления, упал на землю.

– Дядя Монти! – крикнул Клаус.

Бодлеровские дети увидели, что на нем лежит большой блестящий предмет, и почти сразу поняли, что это тяжелая бронзовая лампа для чтения, та самая, что висела над креслом в комнате Клауса.

– Ой! – сказал Дядя Монти, спихивая с себя лампу. – Она меня здорово ушибла. Наверное, долго будет болеть. Хорошо, что она не упала мне на голову, тогда бы не избежать беды.

– Но откуда она взялась? – спросила Ваолет.

– Должно быть, упала из окна, – сказал Дядя Монти, указывая на комнату Клауса. – Чья это комната? Если не ошибаюсь, твоя, Клаус. Тебе следует быть более осторожным. Такие тяжелые вещи нельзя вывешивать из окна. Видишь, что могло случиться.

– Но эта лампа была далеко от окна, – сказал Клаус. – Я держу ее в алькове, чтобы читать в большом кресле.

– Послушай, Клаус, – сказал Дядя Монти, поднимаясь на ноги и протягивая ему лампу, – неужели ты действительно думаешь, что я поверю, будто лампа сама выпорхнула из окна и прыгнула мне на плечо? Пожалуйста, отнеси ее обратно в комнату и поставь в безопасном месте. И больше ни слова об этом.

– Но… – начал Клаус, однако старшая сестра его перебила.

– Я тебе помогу, Клаус, – сказала Вайолет. – Мы найдем для нее безопасное место.

– Хорошо, только не задерживайтесь, – сказал Дядя Монти, потирая плечо. – Увидимся в Змеином Зале. Пойдем, Солнышко.

Пройдя через холл, все четверо расстались на лестнице: Дядя Монти и Солнышко вошли в огромную дверь Змеиного Зала, а Вайолет и Клаус понесли лампу в комнату Клауса.

– Ты прекрасно знаешь – прошептал Клаус на ухо Вайолет, – что я не был неосторожен с этой лампой.

– Конечно знаю, – так же шепотом ответила Вайолет. – Только объяснять это Дяде Монти бесполезно. Он думает, что Стефано герпетологический шпион. Тебе не хуже меня известно, что это проделка Стефано.

– Ты очень умна, раз догадалась об этом, – раздался голос с верхней площадки. Вайолет и Клаус чуть не уронили лампу от удивления. Говорил, конечно, Стефано, или, если вам так больше нравится, Граф Олаф. – Впрочем, вы всегда были умными детьми, – продолжал он. – Слишком умны, на мой взгляд, но ничего, вам не долго болтаться у меня под ногами.

– Зато вы никогда особым умом не отличались, – в ярости проговорил Клаус. – Эта тяжелая бронзовая лампа едва нас не задела, а если с сестрой или со мной что-нибудь случится, вам никогда не удастся прибрать к рукам состояние Бодлеров.

– Да что ты говоришь, – усмехнулся Стефано, зловеще обнажая зубы. – Если бы я хотел причинить вред тебе, сирота, твоя кровь уже водопадом лилась бы по этой лестнице. Нет, здесь, в этом доме, я и волоса не трону ни на одной бодлеровской голове. Вам, малышам, нечего меня бояться, пока мы не окажемся в таком месте, где преступления не так-то легко раскрыть.

– И где же это? – спросила Вайолет. – Мы намерены оставаться здесь, пока не вырастем.

– В самом деле? – проговорил Стефано подлым-подлым голосом. – Надо же, а я-то думал, что завтра мы уезжаем из страны.

– Ваш билет Дядя Монти разорвал, – с торжеством объявил Клаус. – Он вас заподозрил и изменил планы, так что вы с нами не едете.

Улыбка Стефано превратилась в гримасу, и детям показалось, что его грязные зубы стали расти. Его глаза стали такими блестящими, что Вайолет и Клаусу было больно на них смотреть.

– Я бы не слишком полагался на это, – сказал он грозным-грозным голосом. – Случай может изменить даже самые хорошие планы. – Острым пальцем он показал на бронзовую лампу для чтения. – Ведь все время что-то случается.

Глава шестая