Тридцать три удовольствия

В «Астории» Ардалион Иванович долго выбирал место, где нам сесть, и тем вызвал благоговение у метрдотеля. Когда официант подошел принимать у нас заказ, Тетка с важным видом сказал:

— Так-с.

И стал заказывать на закуску едва ли не все, что было в меню. Дойдя, наконец, до горячих блюд, он спросил:

— А сфинксячьи отбивные у вас имеются?

— Э-э-э… Поросячьи? — переспросил официант.

— Нет, — терпеливо повторил Ардалион Иванович, — сфинксячьи. То бишь из сфинкса.

Официант тупо смотрел на Ардалиона Ивановича с минуту, потом зарделся и захохотал:

— Понял! Товарищ шутит! Остроумно! Из сфинкса у нас нет. Из свинкса есть, а из сфинкса, извините, отсутствует.

— Тогда вот что. Котлеты по-киевски у вас по-прежнему с корзиночками, в которых разное-разное: клюква, салатики, грибы, да?

— Оформим.

— Прекрасно! Оформляйте.

Когда выпивки и закуски были поданы, Ардалион Иванович предложил тост:

— Дорогие друзья мои! — сказал он. — Давайте выпьем первый тост за ту, которая разлучила нас и сделала врагами, а потом столь же изящно и лихо примирила!

Когда мы выпили, Ардалион сходил на кухню отдать еще какие-то распоряжения. Вернулся он с загадочным видом. Второй тост произнес Николка:

— Выпьем за мою бывшую жену Ларису. Змея она, конечно, первостатейная, и, выходя за меня замуж, она, разумеется, прежде всего прицеливалась к московской прописке. Но все это ерунда по сравнению с тем счастьем, которое она мне подарила. Да, друзья мои, я был дико счастлив с нею и не жалею ни о чем. Да здравствует Лариса!

Третий тост был за Игорем:

— Выпьем еще раз за Ларису. Эта дрянь разрушила мою семью, заставила страдать мою жену, моих сыновей, меня и своего мужа Николку. Заводя роман со мной, она тоже преследовала определенную цель и добилась ее. Но, как сказал Николка, все это ерунда по сравнению с необыкновенной радостью, которую она подарила мне. И мало того. Если бы не она, то кто взбаламутил бы мою жизнь? Если бы не она, то я так до сих пор бы и делал аборты несчастным дурам, совершая тем самым страшное преступление. Если бы не горе, свалившееся на меня, когда она бросила меня, то я никогда бы не стал другим человеком. И, честно признаюсь, мои отношения с Машей сейчас гораздо лучше, чем были когда-то. И я действительно хотел только повидаться с Ларисой сегодня и вернуться в Москву. За Ларису!

— И все-таки, ты врешь насчет мгновенного возвращения в Москву, — сказал я, когда мы в третий раз пили за Птичку. — Признайся честно, она написала тебе в письме, что ты единственный мужчина в ее жизни, которого она любила по-настоящему?

— Да, написала, — ответил Игорь растерянно. — Откуда ты это знаешь?

— Знаю, потому что мне она написала то же самое. Я мог бы показать тебе ее письмо, но ведь ты, надеюсь, не читаешь чужих писем.

— Мне она тоже написала, что единственным человеком, которого она когда-нибудь любила, был я, — сказал Ардалион Иванович.

— Увы, и мне тоже, — вздохнул Николка.