Тридцать второе июля

Меня переполняет чувство досады, обиды и ревности. Декель опять предпочёл мне эту наглую распутницу. Впрочем, чему тут удивляться? У неё передо мной куча преимуществ: несколько лет форы, кукольная внешность, ярко-красное вызывающее платье, сводящий мужчин с ума пышный бюст, манящая походка и капризно-детский взгляд.

Пытаясь взять себя в руки, бреду сквозь толпу к окну. Из-за летней жары все створки распахнуты настежь. Делаю глубокий вдох, позволяя вечернему воздуху наполнить мои лёгкие, и мысленно убеждаю себя в том, что всё хорошо. Ну, не мог же Декель, в самом деле, оттолкнуть её или грубо отшить! Это было бы как-то неблагородно…

Делаю ещё несколько глубоких вдохов и заставляю себя отвернуться от окна, хотя совсем не хочется смотреть, как объект моих девичьих мечтаний обнимает другую, пусть даже из джентльменских побуждений и пусть даже в безобидном танце.

И я поворачиваюсь к танцполу ровно за секунду до того, как к танцующей паре подбегает разъярённый Спарт. Сквозь толпу мельтешащих тел я всё же успеваю заметить, что Декель прижимает к себе Юду гораздо сильнее, чем того требует танец, а его руки, скользящие по её телу, опускаются ниже талии. Он явно увлёкся, не особо заботясь о нормах приличия.

В этот момент Спарт лёгким движением оттаскивает Юду от Декеля. Та не очень изящно летит на пол, демонстрируя своё нижнее бельё и теряя туфлю. Пока она пытается самостоятельно подняться, её разгневанный муж со всего маху впечатывает свой кулак в безупречно красивое лицо Декеля. Я ахаю и замираю. Как, впрочем, и все присутствующие. Музыка продолжает играть, но из-за всеобщего оцепенения кажется, что наступила тишина.

Словно в замедленной съёмке я вижу, как Декель, не устоявший на ногах от лихой руки ревнивого супруга, пытается встать, прижав ладонь к лицу. Хочу броситься к нему на помощь, но от пережитого волнения едва могу шевелиться. И пока я – как и остальные гости – прихожу в себя, Спарт рывком поднимает Юду и почти волоком тащит из зала, не обращая внимания на её слабые и, очевидно, безуспешные попытки сопротивляться. Сквозь музыку слышу, как он что-то кричит ей, но до меня доносятся лишь обрывки фраз и слов:

– … проститутка… достаточно… пьяная… терпеть… как дурак…

Когда я добираюсь до Декеля, рядом с ним уже находится Морфей, помогающий тому подняться на ноги. Всё лицо Декеля в крови. Похоже, нос сломан. И судя по тому, что он отплёвывается кровью, его лишили ещё и нескольких зубов.

Морфей вызывается отвезти Декеля в больницу. Мне надо было тоже поехать с ними, но под впечатлением от увиденного я пока ещё плохо соображаю. Когда же окончательно прихожу в себя, все вокруг уже продолжают веселиться, словно ничего и не было.

Выходит, сегодня Декель принял на себя тот самый удар, который вчера был предназначен для программиста-хлюпика…

Я направляюсь к выходу, больше мне здесь делать нечего. Но как только я выхожу в вестибюль, ко мне подлетает Кайя с горящими глазами:

– Тэра! Ты это видела?

О, Господи! Только не сейчас!

– Кайя, – устало прошу я, – пожалуйста, оставь меня в покое.

Её глаза расширяются от удивления. Она озадаченно провожает меня взглядом; но мне плевать, обиделась она или нет. Я так устала, что хочу поскорее добраться до дома и принять горизонтальное положение.

На первом этаже ресторана слышу голоса, один из которых принадлежит Дану. Даже не хочу оборачиваться и смотреть, с кем он там разговаривает, просто спешно иду к дверям. Но перед тем как выйти на улицу до моего слуха доносится обрывок фразы шефа:

– …Так ему и надо, ублюдку столичному!

Выхожу на крыльцо и с удовольствием наполняю лёгкие свежим вечерним воздухом, насыщенным запахами струящейся неподалёку реки. Несмотря на упоительную прохладу, чувствую, как начинает гудеть голова. Слова Дана напомнили о том, что говорил Декель по поводу какой-то сделки. Смутная тревога зарождается в глубине моего сознания. Бреду к воротам, на ходу вызывая такси.

Добравшись до дома, набираю тёплую ванну и под неусыпным контролем своего пушистого друга отрешённо погружаюсь в наполненное ароматной пеной блаженство. Но как ни стараюсь расслабиться, не могу освободить голову от переполняющих меня мыслей.

Что за ерунда! В конце концов, Дан – взрослый человек, и он уже не первый год руководит издательством. Сегодняшний корпоратив означал двадцатилетие предприятия, и почти всё это время Дан стоял у руля. Неужели он не сможет разобраться с возникшей проблемой? Ведь наверняка за столько лет у него были трудности посерьёзнее.

Но почему-то никакие мысленные уговоры не помогают. Что-то точит и точит меня изнутри. От этого голова начинает безумно раскалываться. Наконец, мне удаётся поймать ощущение, тревожащее больше всего: я просто не хочу, чтобы Декель оказался подлецом. Ведь я так превозносила его в школьные годы, что он ассоциируется у меня с божественной неприкосновенностью. Нет-нет, он не может быть неидеальным, не может причинить вред Дану или нашему издательству. Не должен!