Тридцатилетняя война

Имперская армия набиралась на основе контингентов, в обязательном порядке поставлявшихся отдельными государствами, и содержалась на средства, выделенные сеймом. Субсидии почему-то назывались «Roman Months», «римскими месячинами», и составляли сто двадцать восемь тысяч гульденов в месяц. В последнем акте борьбы за власть император скорее всего остался бы вообще без армии или содержал ее за свой счет. Надо сказать, династия Габсбургов обладала гораздо более значительными ресурсами, чем ее предшественники, и они могли чувствовать себя достаточно спокойно и уверенно.

В 1618 году императорский титул практически ничего не значил, тем не менее династия не оставляла надежд на то, чтобы вернуть себе реальную власть. У таких приверженных традициям людей, как немцы, нетрудно было обнаружить скрытое почтение к личности императора даже среди самых горячих сторонников «германских свобод», и этим чувством не мог не воспользоваться умный диктатор.

Лозунг «германских свобод» приобрел популярность еще в XVI веке. Конечно, имелись в виду конституционные права имперских князей, хотя зачастую этими «правами» оказывались обыкновенные прихоти и личные интересы, какими бы высокими мотивами они ни прикрывались. Меньшие деспоты требовали от главного деспота «справедливости». Он жаждал сильной власти, они хотели независимости. Разрыв был неизбежен.

Если бы диссонанс проявлялся четче и явственнее, то трагедия могла быть менее тягостной. Но никакие расхождения в Германии никогда не бывают вполне ясными. Вольные города опасались князей больше, чем императора, и, разделяя общее стремление к «свободам», они подозревали последних в неискренности. Не доверяя землевладельческой аристократии, у которой они отвоевали свою свободу, города предпочли бы оставить все так, как есть, и не тратить силы на какие-то эфемерные приобретения, которые надо будет еще разделить с ненавистным классом. Католические правители церкви со своей стороны поддерживали католического императора в надежде на то, что он защитит их от посягательств враждебных и нередко еретических князей. Обостренное классовое самосознание разделяло землевладельцев, бюргеров, церковников и крестьян, и групповые интересы, по обыкновению, преобладали. Когда эти изолированные группы обзавелись военными организациями, положение стало еще более угрожающим.

Но и внутри разобщенных социальных групп не было единства. Одни вольные города соперничали с другими, Линдау и Брегенц отказывались принимать суда, заходившие в порт соседа, Любек завидовал благополучию Гамбурга. Могли не поладить друг с другом соседние князья, и самому слабому из них приходилось звать на помощь императора. Раздоры по поводу наследования возникали и в самих монарших дворах. Из-за этого разделились династии, правившие в Саксонии, Гессене и Бадене. Мелкотравчатые интересы и взаимная подозрительность в итоге воспрепятствовали формированию единой партии «германских свобод».

Среди этой орды князей, прелатов, графов, рыцарей и помещиков лишь около дюжины деятелей обладали достаточным политическим весом для того, чтобы оказывать влияние и на императора, и на европейские дела. В политике этих господ, правда, всегда отражалась двусмысленность общественного положения: у себя дома они были гигантами, а в европейских играх — пешками; их позиции казались солидными, а на самом деле они были жалкими; высокие дипломатические помыслы перемежались с подковерными интригами, напускное благородство с корыстью — в зависимости от ситуации и интересов.

Первыми в этом ряду достойных людей были семеро курфюрстов. Начальствовал над ними курфюрст Майнцский, и он вместе с курфюрстами Кёльна и Трира главенствовали среди князей Германии[34]. Эти трое курфюрстов представляли интересы религии, точнее — интересы католической церкви, и их авторитет основывался больше на традиции, а не на власти. Другие четыре курфюрста являлись светскими князьями — король Богемии, правители Пфаль-ца, Саксонии и Бранденбурга.

Корона Богемии, а также Венгрии уже почти столетие принадлежала члену дома Габсбургов. За пределами императорской династии курфюрст Пфальцский считался первым светским князем Германии. В продолжение многих поколений титул наследовался южногерманской семьей Виттельсбахов, которая одно время владела и имперской короной. Столицей курфюршества был Гейдельбергнареке Неккар, и его хозяин распоряжался богатым винодельческим регионом, расположенным между Мозелем, Сааром и Рейном и изрешеченным землями епископств Шпейер, Вормс, Майнц и Трир. Вся территория называлась Рейнским, или Нижним, Пфальцем, но курфюрсту еще принадлежал и Верхний Пфальц — бедный сельскохозяйственный район между Дунаем и Богемским Лесом. Другие князья, возможно, были и богаче, но курфюрст Пфальцский обладал двумя важными преимуществами — занимал ключевые позиции на Рейне и Дунае, откуда он мог угрожать коммуникациям между разбросанными владениями Габсбургов.