Тридцатилетняя война

Обе стороны не считали, что разногласия улажены окончательно. Католики с трудом примирились с захватом церковного имущества протестантскими князьями и провозгласили, что они не согласятся с тем, чтобы такие захваты продолжались. Император вписал по их настоянию в текст трактата оговорку, гласившую, что духовный феодал (архиепископ, епископ, аббат), пожелавший перейти в протестантизм, не имеет права превращать вверенные ему владения в свое наследственное светское княжество. Протестанты тотчас заявили, что не признают этой оговорки, и вопрос остался нерешенным.

Между тем, состоявшийся в 1546-1563 гг. в Триенте (Триденте) церковный собор провозгласил непримиримую борьбу со всеми и всякими уклонениями от католицизма и строго-настрого воспретил какие бы то ни было уступки еретикам. На католических князей Германии посыпались упреки за их позорную, с точки зрения решений Тридентского собора, сделку с лютеранами. К тому же вскоре после религиозного мира 1555 года некоторые немецкие князья склонились к кальвинизму - более воинствующему, чем лютеранство, протестантскому течению, особенно распространенному в экономически развитых прирейнских районах. Религиозный мир не упоминал о кальвинистах и, по мнению католиков, нисколько не защищал их. Такого же мнения были и многие лютеране, завидовавшие популярности кальвинизма. Другие же, напротив, считали, что религиозный мир относится ко всем протестантам.

Большое возмущение католиков вызывало то, что и после 1555 года протестанты не перестали захватывать имущество католической церкви. При удобном случае сильные протестантские князья добивались избрания своих родственников, таких же протестантов, на должности епископов и архиепископов. Управляемые ими земли оставались католическими духовными княжествами, так что формально "церковная оговорка" не нарушалась. Такие "архиепископы" и "епископы" не признавались папой, но выполняли все административные функции обычных архиепископов и епископов и получали причитающиеся этому сану доходы. Их называли иногда "администраторами". Понятно, что подобные уловки со стороны протестантов вызывали ярость фанатичных католиков.

За шестьдесят лет после заключения религиозного мира католическая церковь потеряла более ста духовных княжеств, в том числе такие крупные, как архиепископства и епископства Магдебургское, Бременское, Гальберштадтское, Любекское и другие.

В 1582 г. объявил о своем переходе в кальвинизм кельнский курфюрст, архиепископ Гебгард Трухзес фон Вальдбург. С отпадением Трухзеса католики должны были потерять большинство в коллегии курфюрстов. Против трех католических курфюрстов - архиепископов Майнцского, Кельнского и Трирского - и короля Чешского теперь имелось четыре протестанта: пфальцграф Рейнский, маркграф Бранденбургский, герцог Саксонский и архиепископ Кельнский.

Католическое духовенство Кельнской области не согласилось с решением Трухзеса, оно собрало вооруженные силы, объявило архиепископу войну и обратилось за помощью к католическим князьям. Брат Баварского герцога Эрнст, обладавший тремя епископствами, поспешил со своими войсками на помощь и разбил Трухзеса, за что и был избран на его место архиепископом Кельнским.

Религиозный мир все более принимал характер временного, непрочного перемирия, не удовлетворявшего ни одну из сторон. Наиболее ярые проповедники решений Тридентского собора недвусмысленно заявляли, что религиозный мир следует соблюдать лишь до тех пор, пока католики не соберут достаточно сил, чтобы окончательно и безжалостно раздавить протестантизм. Католические государи, светские и духовные, долгое время терпевшие распространение протестантской веры в своих владениях, обрушились теперь на нее: изгоняли некатолическое духовенство, закрывали протестантские школы, запрещали богослужение. Случай с Кельнским архиепископом показал, что католические фанатики не остановятся перед отобранием владений у государей-еретиков.

Напряженные отношения были в значительной мере следствием продолжавшегося экономического упадка.

В начале XVI в. Германия при всей своей политической отсталости была в экономическом отношении вполне на уровне современных ей стран. С середины XVI в. стала обнаруживаться растущая экономическая отсталость страны, связанная так или иначе с поражением революционного движения за единство Германии и за ниспровержение феодального гнета.

Усиливавшееся из года в год закрепощение и ограбление крестьян мешало развиваться промышленности, нуждавшейся в массовом покупателе и в свободной рабочей силе. Бюргерство, беспомощное перед лицом деспотизма князей, не могло отстаивать интересы торговли и ремесла, собственность купцов и промышленников расхищалась феодальной знатью. Среди правителей Германии был популярен обычай не возвращать горожанам взятые у них взаймы (нередко под принуждением) деньги. Даже могущественная торгово-ростовщическая и промышленная фирма Фуггеров вынуждена была закрыть свое дело после того, как потеряла восемь миллионов гульденов, одолженных императору Карлу V и его испанским преемникам.