Тридцатилетняя война

Международные торговые дороги, издавна проходившие через Германию, с XVI века отошли на второй план перед открывшимися мировыми путями на Атлантическом океане. Испанцы, португальцы, англичане, голландцы, французы, датчане и шведы боролись за преобладание на морях, а Германия была раздроблена на тысячи частей и бессильна.

Ее правители не могли объединиться для защиты интересов германской внешней торговли. На важнейших торговых магистралях постепенно обосновывались иноземцы. Обособившиеся от Империи голландцы закрыли для немецкой торговли устье Рейна, датчане потянулись к устьям Эльбы и Везера, шведы хищно посматривали на балтийское побережье Германии.

Упадок ремесла и торговли вызвал всеобщее обеднение населения Германии, между тем князья постоянно увеличивали налоги. Они чеканили фальшивые деньги, которыми расплачивались со своими кредиторами. К началу XVII в. страна была наводнена неполноценной монетой, тогда как настоящие деньги прятались спекулянтами. Хозяйственная жизнь приходила в полное расстройство.

Более всего пострадала юго-западная, одна из наиболее развитых частей страны. На северо-востоке феодалы искали выход из экономических трудностей, развивая в своих поместьях производство хлеба и широко привлекая труд крепостных. Многих крестьян сгоняли с земли, чтобы освободить место для барского хозяйства, на оставшихся возлагали увеличенные барщинные повинности. Выращенный хлеб по хорошим ценам сбывался через посредство голландских и английских купцов в бурно растущие города Западной Европы. Разумеется, такое направление хозяйства северовосточной Германии нисколько не содействовало укреплению ее связей с остальными районами страны и не благоприятствовало развитию передовых общественных отношений.

Растущая оторванность немецких земель друг от друга и от мирового рынка отрицательно сказывалась и на кругозоре правителей Германии. Они заполняли свое время мелкими интригами и сутяжничеством, сплетнями и злопыхательством. Их обжорство и пьянство было известно всей Европе. Гессенский ландграф Мориц тщетно пытался основать среди владетельных особ "Орден умеренности", членам которого дозволялось бы выпить не более семи кубков вина за один присест.

Более сильные князья стремились поглотить своих слабых соседей, разумеется, под флагом защиты истинной веры от еретической или папистской опасности, не отказываясь подставить при случае ногу и единоверцам. Раздувая с ожесточением мельчайшие догматические разногласия и поливая друг друга грязью, протестантские теологи стремились внести свою лепту в раздоры, поглощавшие внимание их хозяев-князей, польстить непомерному тщеславию какого-нибудь карликового государя и представить его соперника покровителем ужаснейших ересей. Одни из этих "теоретиков" заявляли, что Христос присутствует повсюду, во всех вещах, другие возражали, что это невозможно, ибо немыслимо представить себе присутствие Христа в грязи, которой переполнен мир. Теологи Гессен-Дармштадтского герцогства провозглашали, что Христос, появившись в свое время среди людей, лишь принял человеческий вид, но остался по своей природе богом, но профессоры из Вюртемберга отвечали им, что Христос, превращаясь в человека, на время отказался от своей божественной природы. Разъяренные спорщики скорее были готовы примириться с иезуитами, скорее допустить торжество контрреформации, чем уступить в этих вопросах.

Противоречия, конфликты и пропагандистская полемика создавали столь напряженную атмосферу, что в начале XVII в. многие находили удивительным, что большая война еще не разразилась. Пугающая неясность возможного исхода войны, отсутствие полной уверенности в союзниках, извечное стремление задержаться в решительный момент, чтобы еще что-то доделать - все это препятствовало совершению последнего шага.

Глава II НАКАНУНЕ

В имперском городе Донауверт, в Южной Германии, большинство населения исповедовало протестантскую веру. Католиков здесь едва терпели, и монахам бенедиктинского монастыря, находившегося на окраине города, было запрещено устраивать в Донауверте публичные церемонии.

С конца XVI в. аббат этого монастыря стал вести себя вызывающе, рассчитывая на поддержку энергичного герцога Максимилиана Баварского, ярого сторонника контрреформации. Впрочем, внимание герцога к Донауверту привлекала не только забота о католической вере. Город в течение ряда веков боролся с Баварией за независимость, временами на целые десятилетия подпадал под ее власть, но затем снова высвобождался. Стремясь подчинить Донауверт, Максимилиан Баварский подбивал аббата Леонарда на конфликты с горожанами.