Тридцатого уничтожить!

— Не скажи, у меня дружок в Афгане парился: порассказывал, что такое Рэксы-десантники-афганцы.

— Ладно, хватит воспоминаний! — оборвал Шестой. — Тридцатый!

— Слушаю, Шестой!

— Переодеться и в зал, к Двенадцатому он сегодня там за «сэнсея». Через час тренировок в зале — в тир. Ясно?

— Так точно!

— Вперед! — бросил он с явной симпатией и повернулся к остальным.

— Вас разделю на две группы — трое против четверых. И не смотри на меня волком, Седьмой! Работать надо было! Двое таких опытных боевиков и не смогли справиться с новичком.

— Что ни говори, а я ставил на Тридцатого и выиграл! — усмехнулся Двадцать пятый. — Двадцать «гринов»?

Последние слова Савелий услышал, уже выходя из бассейна.

Когда он переоделся и подходил к круглому залу рукопашного боя, то наткнулся на Воронова, успевшего шепнуть ему одну фразу:

— Не очень усердствуй в зале, не раскрывайся до… — он оборвал себя на полуслове, заметив, что телекамера через мгновение повернется в их сторону. Он бросился в противоположную и скрылся за поворотом.

Савелий распахнул с усилием железную дверь с буквами «ТЗ» — тренировочный зал — и вошел внутрь.

Увидев его, Двенадцатый поднял руку, жестом предложив ему остановиться у входа.

— Раз! Два! Три! — отсчитывал Двенадцатый удары, которые один бойцов наносил ногой другому в живот. — Сильнее! Жестче! — командовал он. — Нога должна быть похожа на хлыст во время удара. Так! Так. Уже лучше! Поменяйтесь местами и повторите весь цикл. — Он взглянул на другую пару, недовольно буркнул. — А вы что балетом занимаетесь? Полный контакт! Я сказал: полный! Не нужно жалеть соперника!

— Так можно и почки отбить, — скривился один из них.

— Можно, если не научишься смягчать удары, — ехидно ухмыльнулся «сенсей» и тут же предложил. — Давай так: сначала ты бьешь меня в это же место, потом я тебя, идет?

— Идет! — с удовольствием согласился тот. — А как бить: в тренировочном или в боевом цикле?

— Разумеется, в боевом! Перед тобой враг: или ты его, или он тебя!

— Он взглянул на Савелия. — Снимай куртку, Тридцатый, и начинай разминку! — Затем снова повернулся к своему «противнику»: — Ну что, начали!

Снимая куртку, Савелий обратил внимание на то, что Двенадцатый действительно, был очень опытным бойцом, не зря его сегодня назначили «сенсеем», видимое он имел опытных наставников: его поза, взгляд, мышцы, расслабленные до удара, все мгновенно подчинялось его внутренней органике, и было заметно, что боли он не ощупает.

В какой-то момент Савелий подумал, что на месте партнера Двенадцатого он бы постоянно менял ритм и силу ударов, чтобы сбить того с толку, заставить быть в постоянной готовности, то есть поставить на измотанность, усталость.

А тот продолжал монотонно долбить Двенадцатого, и сам уставал все больше и больше, отчего удары становились все слабее и слабее.

Кончилось тем, что цикл из тридцати ударов он не довел до конца и остановился на двадцать четвертом ударе.

— Вот видишь, ты устал, задыхаешься, пот с тебя градом, а я хоть бы что, — он скорчил физиономию и передразнил парня. — Теперь ты становись, или отдых нужен?

Парень упрямо мотнул головой и встал в исходную позицию, пытаясь подготовиться к ударам Двенадцатого, но не успел, как говорится, и глазом моргнуть, как тот нанес ему сильный удар, потом другой, третий.

Дыхание его было сбито вконец, и он жадно хватал воздух открытым ртом в короткие промежутки между ударами.

«Вряд ли он выдержит более десяти ударов», — промелькнуло у Савелия, и он решительно подошел к ним.

— «Сенсей», я готов! — сказал он. Двенадцатый нанес парню еще один сильный удар, потом сказал:

— Восемь! — парень, согнувшись пополам, рухнул на пол.

Двенадцатый, не обращая на него никакого внимания, повернулся к Савелию:

— Что, уже размялся? — удивился он. — Или решил пощадить моего соперника? — он хитро взглянул в глаза Савелию.

— И то и другое! — сознался он.

— В таком случае, у нас заведен следующий порядок если кто-то прервал поединок по каким-либо причинам, то этот кто-то занимает место моего противника и получает двойную порцию. Как тебе такой расклад? — Он испытывающе замолчал, ожидая ответа.

— Что ж, вполне справедливый порядок, — спокойно заметил Савелий.

— Разрешите дополнение, «сенсей»?

— Валяй, Тридцатый!

— Итак, мне полагается шестьдесят ударов без остановок?

— Точно так.

— Разрешите мне, после того как вы, «сенсей», прикоснетесь ударной ногой к татами, сразу же поменяться с вами местами!? — Савелий предложил это настолько простым, без иронии, тоном, что тот неожиданно рассмеялся.

Все вокруг перестали заниматься и с удивлением уставились на странного новичка то ли у него с головой не все в порядке, то ли шутить вздумал.

— Ты это серьезно, Тридцатый?

— Просто хочу попробовать, дурашливо улыбнулся Савелий и застенчиво опустил глаза.

— Ну ты даешь! — покачал головой Двенадцатый. — Попробовать он хочет! Слышали? А потом переживай за него, в лазарет ходи.

— Да ладно, бей, я жилистый — выдержу! — снова улыбнулся Савелий во весь рот.

— Ну смотри, я предупреждал. Будешь готов, скажи.