Триединое сознание бога. Теория Единства

Если говорить о развитии форм на Земле с точки зрения увеличения сознания в материи, то можно сказать, что биосфера, однажды явив себя планете, еще дважды, наряду с "непрерывными" процессами мутации и дивергенции, претерпевала дискретные его трансформации – количественно-качественные переходы. Моноцентричный организм, обладающий одним уровнем сознания – первичным, как единственная реальность существует до тех пор, пока не исчерпает всех своих возможностей, пока растущий потенциал сознательности вещества не достигает своего эволюционного предела. Количество сознания в «прогрессирующих» особях дискретно переходит в иное качество – появляются бицентричные организмы, более сложные по строению и более совершенные по своим реакциям. Затем, по истечении длительного времени, происходит следующий количественно-качественный скачок. И на планете происходят катаклизмы по трансформации бицентричных существ в трицентричные. Совершаются «потуги по очеловечиванию» более подходящего биологического материала – антропоидов (с оговоркой на свершившийся факт). Бредни о трансформации обезьяны в человека, наверное, чуть ближе к истине, чем представления примитивных людей о том, что они произошли от тотемных животных. Обезьяны (как, впрочем, и другие представители системы органической жизни) – это «расходный материал» дивергенции (расслоения) биологического материала, как бы кощунственно это ни звучало. Это эксперименты природы, ее «окольные пути» в направлении создания и обеспечения жизнедеятельности подходящего существа для развития трицентричного сознания. Чарльз Дарвин, интуитивно почувствовав в природе этот процесс, тем не менее, не смог его обосновать предельно точно на базе только лишь вещественного мира. Того уровня знаний, существовавших в Европе, еще не хватало для более полного понимания происходящих во Вселенной процессов. И в основном теория передовой частью общества была воспринята как «богоборческая». А если быть более точным, это была альтернатива религиозному засилью – библейскому, слишком принципиализированному – символическому толкованию происхождения мира, которое уже не могло устраивать определенные слои представителей общественной мысли. А потому передовую ее часть и не смутила постулативность теории. Цивилизации, развитие которой протекало в аналитической части, требовалась все большая и большая дифференциация и конкретизация знаний. «Теория видов», однажды появившись, и объяснив суть происходящих процессов лишь наполовину, породила абсурдное представление о «недостающем звене» и разделила человечество на ее поборников и противников. И проблема непринятия, как мы знаем, в части общества не столько в отсутствии достаточных знаний, которые могли бы обозначить интерес и желание разобраться, сколько в гордыне, не приемлющей извращенно понятое пресловутое дарвиновское представление о происхождении человека. Говоря в шутку, если бы лошади перешагнули барьер бицентричного сознания и получили религиозное представление о своем происхождении, наверное, для них встал бы вопрос о невозможности происхождения от осла. Никакого «недостающего звена» быть не может, потому что мы и обезьяны – это «параллельные» ветви некогда единого вида – результат биологической дивергенции. В необозримо далеком прошлом, где в процессе развития живых организмов наступил исторический момент количественно-качественного перехода из бицентричного состояния сознания в трицентричное, не всем антропоидным существам суждено было пройти эти метаморфозы из-за несостоятельности соотношения материи-сознания в собственных континуумах. Но этот судьбоносный исторический момент перехода, судя по предположениям палеоантропологов, преодолела в те времена не одна из ветвей вида. С улыбкой, но всерьез напрашивается крамольная мысль (чтобы оппоненты не скучали) о том, что в те далекие времена внутривидовые генетические расхождения могли быть не такими огромными, как нынче, например, между ослом и лошадью. И это могло дать некий не стерильный результат, т.е. нестерильных особей, имевших возможность продолжения рода и давших начало виду Homo sapiens. Это я говорю еще и в пику генетикам, сторонникам библейской идеи о происхождении человечества от одного мужчины и одной женщины, несмотря на ее инцестную вырожденческую природу. Однако, это все – конкретика из серии досужих сказок, которые мы можем сочинять бесконечно. «Важно напоминать себе, – пишет Станислав Грофф, что наука никогда ничего не «доказывает»; она лишь «опровергает» или «уточняет» существующие теории. История самой науки учит нас, что никакая отдельная теория не объясняет всех аспектов любого явления и всегда есть более чем одна теория, претендующая на объяснение наблюдаемых фактов». Это явление – в данном случае мутация живых организмов – до сих пор не оформлено в той мере, чтобы не вызывать споров между противниками и поборниками «теории видов». Дело в том, что до сих пор в науке эволюционная трансформация, которая касается человека, представлена постулативными концепциями, некими смелыми допущениями, выходящими за пределы экспериментальной проверки. И это все, за исключением некоторых попыток, основано на факте самостоятельного существования физического тела как некоего отдельного организма, интегрированного лишь в природу и социум. Вопрос о том, что синтетический (эволюционный) аспект процесса развития затрагивает иные, «несуществующие» планы бытия, в науке пока рассматривается только в рамках того, что около физического тела «появилось» энергетическое поле, несущее вспомогательную функцию.