Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1

Собственно, у них и не могло возникнуть понятия случайного или неслучайного: то, что случайным кажется человеку, не случайно для Небесного повеления, испытующего человека. Человеку остается понять его волю. Особенность мышления китайцев хорошо прочувствовал Карл Густав Юнг (именно прочувствовал, интуитивно, ибо не знал китайского, но проник глубже многих китаистов). «То, что мы называем случайностью, для их мышления является, судя по всему, главным принципом, а то, что мы превозносим как причинность, не имеет никакого значения… Их, видимо, интересует сама конфигурация случайных событий в момент наблюдения, а вовсе не гипотетические причины, которые якобы обусловили случайность. В то время как западное мышление тщательно взвешивает, анализирует, отбирает, классифицирует, вычленяет, китайская картина мгновенно все сводит к незначительной детали, ибо все ингредиенты и составляют наблюдаемый момент… Этот необычный для нас принцип я назвал синхронностью… и он диаметрально противоположен нашей причинности. Древние китайцы смотрели на космос, как современный физик, который не может отрицать, что его модель есть не что иное, как психофизическая картина мира»[254].

В последнее время японцы много размышляют о несовпадении способов восприятия вещей между ними и европейцами. Психолингвист Нагасима Нобухиро считает, что для западного типа мышления характерна «коммуникация максимального сообщения», тогда как для японского мышления – «коммуникация минимального сообщения». В первом случае неизбежной становится анализ, упорядочивание информации, которая должна стать определенной, логически убедительной, все готово для восприятия. Тогда как характерная для японцев «коммуникация минимального сообщения» предполагает способность схватывать целое или сущность передаваемого и выразить ее в немногих словах, но таких, которые способны вызвать взрыв всей информации в уме. Самая совершенная информация, по мнению того же ученого, бессловесна, – внутренний разговор с самим собой, что характерно для современных японцев. И это идет от дзэнской формы общения: «вне слов», «от сердца к сердцу», «вне письменных знаков».

Стяжение в точку характерно для дзэнской поэзии: семнадцать слогов хокку (трестишия) могут вызвать озарение-сатори, просветленность ума. Можно «ткнуть» ум ученика прямо в Истину, и она раскрывается: становится видимым невидимое и слышимым неслышимое. И это близко той методике, поиском которой занимается новая наука, той необычной методике, которая позволяет выбрать правильный аттрактор, чтобы направить движение к лучшему из возможных вариантов, – остальное самодостроится.

Потому и должны быть интересны нам такие неклассические философы, как Нисида Китаро. Он пережил Озарение-Сатори, после чего его пронзила мысль, что «все сейчас существующее и есть сама Реальность» (Татхата – Таковость). От чувства соприсутствия в мире и родилась его книга «Размышления о Добре» – следствие «чистого опыта», непосредственного переживания «реального Бытия» . Он вдруг понял, что все в этом мире движется «оттуда и туда». Будда Татхагата «приходит и уходит так», самоестественно, как Будда Махавайрочана – Великое Солнце самоестественно наполняет все своей энергией. Нисида потому и отвергал логику Аристотеля, что она не является «логикой конкретного бытия», и противопоставил ей логику Небытия или Целого, которая позволяет представить вещи в их Таковости, в «чистом опыте», абсолютно непредвзято[255]. Он отрицал и аристотелевское определение индивида: «Являющееся субъектом не является предикатом». В изначальной сущности пребывает истинное Я человека, и все вещи, взаимопроникаясь, существуют в благом единстве. Когда же Я отделяется от мира, от которого родилось, то ему некуда деться, и оно теряется, впадает в отчаяние. Потому степень процветания народа зависит от степени расширения сознания.

Итак, логика Небытия – это логика Целого, истинно-сущего или изначальной Свободы, тогда как на Западе преобладала логика Бытия, то есть проявленного мира, который относится к непроявленному как часть к Целому. Потому и говорят, что Истина открывается тому, кто забыл себя, отринул все внушенное, не навязывает малого большому, свой ограниченный опыт вселенскому порядку. Потому и можно назвать логикой Свободы, свободного самовыражения каждой сущности, будь то человек, слово, звук, цвет. Синергетики называют этот тип логики «троичной», как это делал Сергей Павлович Курдюмов, говоря о выходе математики за рамки формальной логики и о рождении логики Троичности. «Одно рождает два. Два рождает три. Три рождает все сущее» – согласно Лаоцзы. Надо думать, первая фаза – чувственное Единое, потом разделенное на два, ради возможности оперировать с ним, потом два вновь соединились под угрозой полного распада, но уже не на чувственной почве, а устремляясь к божественному Единому. Три или Триединое – за гранью двойственности. Логика Целого позволяет множеству не распадаться.