Триггер. Как далеко ты можешь зайти?

Да, это было предложение о помощи. Но он не мог — просто не мог! — вытерпеть форму, в которой делалось это предложение!

— А такие бывают? — спросил он.

У Тамары Сергеевны дернулся угол рта, она встала.

— Наверное, зря я это затеяла, — сказала. — Увидимся на заседании.

Артем внимательно посмотрел на нее. И вдруг спросил:

— Скажите: у вас идеальные отношения с детьми? С мужем?

— Вас это не касается, — резко ответила председатель комиссии. Но не уходила.

— Когда-то вы сами пожертвовали многим ради семьи, так? А потом не было ни одного дня, чтобы вы об этом не пожалели.

Артем говорил уверенно. Он чувствовал такие вещи; это была его самая сильная сторона.

— Нельзя приносить в жертву себя и свои убеждения, — закончил он.

— Это и есть ваш метод? — спросила Тамара Сергеевна. — Найти болевую точку и ударить по ней?

Артем покачал головой:

— Нет. Выявить проблему и найти способ ее решения.

Тамара Сергеевна раздумала уходить. Еще несколько секунд колебалась, затем заговорила:

— У меня есть клиенты… Семейная пара. У их сына демонстративное поведение. Имитация приступов, драки — полный набор. За месяц работы я им помочь так и не смогла, и они больше не готовы платить за сеансы. Но мальчик тяжелый, им надо заниматься.

— Предлагаете мне что-то вроде субботника?

— Что-то вроде профессионального теста. Я очень хочу верить в ваш метод. Постарайтесь меня убедить.

— Договорились, — ответил Артем.

Уже возле дверей Тамара Гинзбург обернулась:

— Только, Артем Александрович… Вы же не будете запирать мальчика в ящике, или топить, или что вы еще там делаете?

— Не планировал.

— Отлично. И все же потрудитесь рассказывать мне о каждом вашем шаге.

Еще чего! Вот на это Артем никогда не соглашался. Он ответил:

— Доверие оправдаю! Не пожалеете!

— Уже жалею, — сказала Гинзбург.

…Даша вела занятия в своей студии, когда в зал вошла директор Ирина Николаевна.

— Даша, мне нужно с вами поговорить, — сказала.

Они отошли в глубь зала, где дети не могли их слышать.

— На вас жалоба пришла, — сообщила директор.

— От кого? — удивилась Даша.

Она не могла припомнить ни одного конфликта с детьми или их родителями. Наоборот, у нее со всеми были прекрасные отношения.

— Не знаю, от кого, — сухо ответила директор. — Мне ее уже из управления образования спустили. Говорят, вы девочку затравили, Ксюшу Маренкову. А я об этом почему-то ничего не знаю.

— Как это — затравила?

Даша все не могла поверить, что это всерьез. Между тем директор менялась на глазах. Вид у нее стал прямо-таки прокурорский.

— Мы тут работаем, чтобы таланты выискивать, а не просто над детьми издеваться, — изрекла она. — Конечно, я ничего не утверждаю, фактов нет, но если подтвердится, что вы морально давите на девочек, унижаете их, орете…

Теперь Даша поняла, что это серьезно.

— Ксюша ушла месяц назад, — сообщила она. — Родители документы забрали, они на ПМЖ в Англию уехали. При чем тут я?

— Но то, что у ребенка обморок был — это факт! — победно заявила директор.

— Был, от недоедания, — подтвердила Даша. — Они так вес сбрасывали, пытались из нее вторую Уланову сделать. При чем тут… Кто это вообще написал?

— Понятия не имею. Но надо будет опросить других родителей.

— Да вы поговорите с детьми! — предложила Даша, показывая в сторону зала, где дети продолжали заниматься.

— Ну, это, знаете, несерьезно, — отмахнулась директор. — Дети могут быть запуганы.

— Ирина Николаевна, вы же хорошо меня знаете… — сказала Даша, вглядываясь в начальницу.

— Знаю. Но я также знаю, что вы — мать-одиночка, муж которой сидел в тюрьме. Немудрено на весь свет обозлиться.

— При чем тут… — в третий раз за время разговора произнесла Даша. Все происходящее было, как в дурном сне.

— Я даже где-то сочувствую вам, — между тем продолжала Ирина Николаевна. — Но это, сами понимаете, бросает тень на всю школу. Поэтому я предлагаю вам написать заявление по собственному.

— Я ни в чем не виновата, — твердо ответила Даша. — И заявление писать не буду.

— Зря, — сказала директор. — Но решать, конечно, вам.

И ушла.

…В кабинете Артема сидели Бобровы — родители «тяжелого мальчика», о котором говорила Тамара Гинзбург. Мать Мария, женщина за 40 лет, рассказывала:

— Вся школа знает, что у него нет никакой эпилепсии, но он продолжает изображать припадки. С ним и директор разговаривала, все бесполезно. Может, перевести его в другую школу?

Артем покачал головой:

— Не разобравшись в причине проблемы — точно не стоит.

— Знаете, — вступил в разговор Илья, отец мальчика, — Тамара Сергеевна была уверена, что Петю в школе… ну, что называется, троллят. Кто-то из одноклассников даже канал создал в ютьюбе. Вот…

И он продемонстрировал Артему телефон, запустил видео. На нем Петя бился якобы в эпилепсии. А голос за кадром советовал:

— Хорошо, придурок! На физру опоздаешь!

После чего слышался дружный смех.

— На всех роликах — только припадки? — спросил Артем. — Или началось с чего-то другого?

— На всех, — ответила мать.

— Тогда я сомневаюсь, что причина в этом. С чего все это началось? Что стало причиной первой попытки симуляции?

Илья развел руками:

— Мы не знаем…