Триггер. Как далеко ты можешь зайти?

— Мы поедем к вашему сыну, вы его убьете, получите свою депрессию, и уже тогда, по факту, будем с ней работать, — заключил Артем.

Фраза была, в общем, бессмысленная. Ключевым в ней было слово «сын». И Игорь Александрович на него отреагировал. Ведь он не говорил психологу, кого собирается убивать…

— Выяснили все-таки… — протянул он.

Артем кивнул:

— И даже успел с ним пообщаться. Так что лучше не медлить, пока он не свалил за границу.

Однако Игорь Александрович ехать не торопился. Ему хотелось узнать…

— И что вы о нем думаете? — спросил он.

— Мразь, — уверенно ответил Артем. — Которая на сто процентов заслуживает смерти.

— Неожиданно, — сказал хозяин кабинета. — А зачем вам ехать вместе со мной? Вам не кажется, что мои отношения с сыном — это наше, сугубо семейное дело?

— Сейчас даже собаку убить — уголовное преступление, — отвечал Артем. — А тут человек. Я думал, вы будете не против меня замазать, чтобы я точно потом не настучал.

Игорь Александрович улыбнулся, откинулся в кресле.

— А теперь давайте я скажу, что я думаю, Артем Александрович, — сказал он. — Я думаю, вы меня провоцируете. Надеетесь вызвать какой-то… не знаю, как правильно сказать… внутренний протест. Заставить понять, что я делаю что-то неправильное. Проблема в том, Артем Александрович, что я и без вас знаю, что делаю неправильные вещи. Но иногда нам приходится поступать так, как не хочется. Потому что мы люди. А люди отличаются от животных тем, что у них есть принципы. Понимаете?

— Понимаю, — сказал Артем. — Но пока это только слова. Так мы едем или нет?

— Думаете, у меня кишка тонка? — Хозяин кабинета снова улыбнулся. — Вы меня плохо знаете. Очень плохо. Мы едем. И, если уж вы решили замазаться, имейте мужество отвечать за свои слова.

Артем молча кивнул.

Они с Игорем Александровичем сели в машину и отправились на одну из дач владельца специфического бизнеса. Приехали, Игорь Александрович дал команду, и охранники вывели из ворот дачи закованного в наручники Марата. Всунули ему в рот кляп и уложили на пол машины, прямо под ноги Игорю Александровичу и психологу.

Пока проделывалась эта операция, бизнесмен спросил Артема:

— Еще не передумали?

— Нет-нет, все в силе, — ответил тот. — Я с вами. Только одна просьба. Телефончик не одолжите?

Бизнесмен смотрел на него с подозрением. Артем объяснил:

— У меня папа болеет…

Игорь Александрович кивнул, протянул телефон. Артем набрал номер отца, сказал:

— Привет! Катя приехала? Нет? Сказала, сразу к тебе. Часа три назад… Может, с подружками где-то застряла? Хорошо. Мы оба с тобой не лучшие воспитатели, так что лучше на нее не давить. Я тебя наберу, если она к ночи не появится, ладно?

И он вернул телефон владельцу.

— Дочь? — спросил тот.

— Нет, сестра. Тоже характер сложный, — вздохнул Артем. — Но не до такой степени.

И кивнул на лежащего у него под ногами Марата. Тот что-то мычал сквозь кляп, но понять было нельзя. Охранники сели в другую машину, и оба авто тронулись в путь.

Остановились где-то в глухом месте — еще более глухом, чем то, куда привозили Артема. Марата вывели из машины, поставили на колени. Кляп изо рта вынули, зато надели на голову мешок — так же, как накануне Артему.

Как только рот у него освободился, Марат стал кричать:

— Ты этого не сделаешь! Так нельзя! Так никто не делает!

— Никто не хочет так делать, это правда, — отвечал Игорь Александрович. — И я не хочу.

Он обернулся к Артему:

— За что мне это, не знаете?

— Я психолог, а не священник, — ответил тот.

— Хреновый вы психолог, — заметил бизнесмен, доставая пистолет. Через плечо скомандовал охранникам: — Идите все в машину.

Все молча потянулись к дороге. Артем сказал:

— Я посмотрю, с вашего позволения.

У Марата началась паника. Он вертел головой, стараясь хоть что-то рассмотреть сквозь мешок.

— Папа! — кричал. — Папа! Папа!

— Я честно пытался сделать из тебя человека, — с грустью в голосе произнес Игорь Александрович. Кажется, это была прощальная речь. — Все тебе дал…

— Это не моя идея! — кричал Марат. — Это Ромыч! Психолог этот подтвердит! Он сам сказал! Скажите ему!

— Это уже не важно, — ответил бизнесмен. Спросил у Артема: — Ну что, вы все еще готовы?

Психолог отозвался неожиданным образом. Сказал так:

— Один мой знакомый заметил, что жизнь — это такая штука, в которой бывает всякое. По-моему, очень точно. Я разные вещи видел. Но как убивают своих детей за собственные грехи — еще нет. И с большим интересом посмотрю.

Ключевым здесь было слово «собственные» — клиент должен был на него среагировать. И он среагировал.

— Мои грехи? — спросил. — Это я, что ли, скрысил у своих?

— Вы воспитали такого сына, — отвечал Артем. — Это ваша вина в первую очередь. И наказываете вы сейчас себя.

Игорь Александрович внимательно посмотрел на стоящего перед ним сына.

— Знаете, как бывает, — сказал. — Встречаешься с сыном и чувствуешь, что это твое. Глаза твои, волосы… привычки… А тут — ничего. Абсолютно чужой человек.

Артем пожал плечами:

— Тогда стреляйте. Чего тянуть?