Триглав, Триглав

- Молоды вы еще, а потому простодушны и мечтательны. Когда-то и я был таким. Помню, в самый разгар первой мировой войны я говорил примерно то же, что и вы теперь, и верил в то, что говорю. А потом как нахлынули свои дела и заботы, как закрутила, завертела нас жизнь, так мы и позабыли о своих обещаниях. Не помню, чтобы я кому-нибудь написал письмо или мне написал кто-то. Так и у вас будет, поверьте мне...

- Не знаю, как кто, а я привык выполнять обещания. Совсем другие в наше время люди, папаша, и я верю: если останемся живы - не потеряем друг друга, не забудем. Были друзьями в трудные дни и останемся ими на всю жизнь! говорил Аслан.

- Ну что ж, дай бог... - отвечал Цибуля.

- Дай бог... Да при чем тут бог? - горячился Даглы Асад. - От нас же это зависит! Мы на чужбине сдружились и побратались, и ничто не помешает нам дружить после войны! Да и как же без дружбы жить! Понять не могу!

- Правильно, Даглы Асад!

- Помню, отец мой - он был очень религиозный человек - рассказывал нам о езидах*, как они издевались над пророками. Так, бывало, рассказывал, что сам плакал, - заговорил Гусейн. - Если доведется вернуться, скажу ему: "Что там твои езиды, отец? Куда им до фашистов!" Попробуй забудь все, что они творили! А не забудешь этого, не забудешь и товарищей...

______________

* Езиды - по магометанскому верованию, убийцы пророков, Последователей Магомета.

- Да что это вы заладили: не забудем, не забудем? О чем тут спорить и толковать? Заведем-ка лучше другую пластинку! - предложил Даглы Асад. Разве уж нам нечего будет вспомнить, кроме наших бедствий? Нечего рассказать? Вот клянусь, Аслан, не утерпеть мне, расскажу я после возвращения домой и о твоих делах, о твоем героизме. Пусть знают все, что мы не сидели сложа руки и согнув шею!

- Положим, так. Но рассказывать-то зачем?

- Не хочешь? Ну тогда об одной девушке расскажу, - засмеялся Асад.

- Расскажи. За любовь, брат, не осудит никто...

- Не осудят, если нет на родине нареченной, - подхватил Даглы Асад. - А если была? Скажи правду, была?

- Может, и была, а может, и нет. Ты дай только вернуться на родину, а потом говори что угодно!

- Промолчу... если пригласишь нас на свадьбу!

- Будь спокоен... Но особенно не угрожай...

- Ладно, - примирительно махнул рукой Даглы Асад. - Вспомнил я о свадьбе и, знаешь, о чем подумал? Исполнил бы кто-нибудь нам арию Нигяр*, а? Попросить бы Мезлума? А?

______________

* Ария Нигяр из оперы Уз. Гаджибекова "Кёр-оглы".

- Не стоит. Ему не до игры...

- Почему же, в свое время он обещал... Госпиталь рядом, и Мезлум уже ходит...

- Едва ли он сейчас в состоянии играть...

- Ей-богу, чувствует он себя хорошо! Если хотите, поговорю с ним. Э, да посмотрите-ка, он как будто услышал нас и явился собственной персоной!

Действительно, к друзьям шел, опираясь на костыль, Мезлум. Он был худ и бледен (примерно таким он явился к партизанам), но в глазах его уже не было беспокойства.

Поздоровавшись, он сказал:

- Сходил бы кто за скрипкой...

- И как ты угадал, о чем мы говорили? - удивлялись друзья. За скрипкой они отправили Гусейна, а сами окружили скрипача, участливо справляясь о его здоровье.

Мезлум растроганно отвечал им.

Что касается их желания, то оно совпало с его желанием, ибо он чувствовал, что настал тот счастливый миг, когда он вновь приобрел право обратиться к сердцам друзей через посредство музыки. Он даже не спросил, что надо играть, а, прислонившись к стволу дерева и отложив костыль, взял скрипку, смычок, подождал, пока успокоится сердце и пройдет дрожь в руках, и заиграл...

Заиграв, он, казалось, забыл обо всем на свете, ничего вокруг не видел и не слышал. Голос Нигяр звучал в его душе, он передавал его проникновенное звучание скрипке, а скрипка несла его людям. Никогда еще не играл он так вдохновенно, так, что даже птицы в удивлении смолкли, а друзья забыли, что они на чужбине, и Адриатическое море показалось им Каспием, а Триглав Шахдагом*.

______________

* Шахдаг - гора на Кавказе, в пределах Азербайджана.

Скрипка пела словно человеческим голосом:

Как легкий дым, как сны,

Проходят дни весны.

Рыдай, Нигяр, рыдай, Нигяр.

Как в клетке дни текут твои,

Без ясных зорь, без роз любви.

За гранью мрачных туч

Услышь, любимый мой,

Что ныне солнца луч

Темней мне мглы ночной.

Мечтала: будет май

И рядом будешь ты.

Но пуст отцовский край,

Напрасны все мечты.

Рыдай, Нигяр, рыдай,

Рыдай, Нигяр, рыдай.

Мезлум остановился, глубоко вздохнул. Трепетному голосу Нигяр ответил голос ее возлюбленного, ее героя - Кёр-оглы. Голос постучался в сердце Мезлума - был этот голос волшебным голосом Бюль-Бюля:*

______________

* Бюль-Бюль (Мамедов) - народный артист СССР, певец, лучший исполнитель партии Кёр-оглы в одноименной опере.

Тебе предан я безраздельно,

Везде предо мной образ твой!

Зову - пусть бесцельно,

Люблю - беспредельно,

Но враг ненавистный, злой

Меня разлучил с тобой.

Один, без тебя, все грущу я,

Врагом сам себе в жизни стал.

Свою молодую подругу родную

Не раз я с тоскою звал.

Но никто здесь не поет мне,

Все вокруг спит в тишине, в тишине.

Но не брошу друзей, цель я знаю свою,

Верен буду мечте своей!

Пусть умру, путь пробью,