Трилистник. Приют

Касательно этой девочки у Итачи было подозрение, основанное на наблюдениях и стойкой профессиональной интуиции. Хлоя слишком учтива и сдержанна для их нынешней возрастной группы в этом мире. Она наблюдательна, подмечает многие детали, причём скорее автоматически, и тут же начинает их обрабатывать — поэтому сейчас косится на него и следит за каждым шагом. Она расставляет совершенно странные по местным меркам для ребёнка акценты — так, к примеру, накануне во время рассказа о внутреннем устройстве приюта указывала на доступность тех или иных частей здания, кто обладает ключами к ним. Всё это вкупе со внешностью наводило Итачи на весьма конкретную мысль: эта девочка — Хьюга.

А что, почему такого не может быть? Он сам неким образом оказался в этой чужой реальности в своём родном теле — почему бы с другими шиноби не случиться тому же? Итачи никогда не относился к категории людей, свято веривших в свою уникальность. Кроме того, не только Хлоя Бенсон, под личностью которой с большой долей вероятности кроется Хьюга, свидетельствовала в пользу теории наличия рядом других шиноби.

Второй интересовавший Итачи ребёнок, Дэвид Митчелл, как раз был выведен воспитательницей на улицу. Той короткой сцены вчера более чем хватило для зарождения подозрений насчёт этого мальчика. Его взгляд, манера держаться, характерное хмыканье в конце каждой фразы — таких совпадений попросту не бывает, Итачи не верил. И теперь он собирался доказать, что не ошибся в выводах.

Вот только девочка… Впрочем, пусть смотрит. Возможно, она отреагирует неким образом, и это даст Итачи больше информации и уверенности.

Тем временем воспитательница закончила читать нотацию Дэвиду Митчеллу и оставила его одного. Проводив её взглядом, желавшим смерти в мучениях, мальчишка сунул руки в карманы и мрачно оглядел двор. Пользуясь моментом, пока к Дэвиду никто не подошёл, и он сам не ввязался в новую свару, Итачи поднялся со скамьи и решительно направился к мальчику. Тот заметил движение в свою сторону — повернулся, прищурился.

Остановившись перед ним, Итачи произнёс одно единственное слово:

— Акацуки.

Выражение лица мальчишки сменилось мгновенно: из задиристого оно стало стальным, опасным. Настороженный, он достал руки из карманов и опустил по швам.

— Ао.

— Шу.

— Да ладно! — Дейдара присвистнул, вперив в Итачи удивлённый взгляд. — Нет, конечно, не то, чтобы тебя не узнать, да… — он резко отвёл глаза и насупился. — И вот чего как сразу какая хрень, Учихи тут как тут, мм?

— Ты не единственный, кто задаётся этим вопросом, — отозвался Итачи, внимательно следя за в прошлой жизни товарищем по организации.

Они никогда особо не ладили — Итачи было в целом плевать на подрывника, а вот тот проникся к Учихе ненавистью после принуждения ко вступлению в Акацуки и при любой возможности её демонстрировал. На миг Итачи позволил себе устало прикрыть глаза, однако тут же собрался. Придётся работать, с чем есть. Как всегда.

— Нам нужно поговорить, причём без посторонних глаз, — Итачи бросил взгляд на Хлою — та притворялась, что занята прополкой, однако её внимание он отчётливо чувствовал. — Полночь, чердак — он всегда заперт, туда никто не ходит. Сможешь забраться через окно?

Дейдара почему-то воспринял это, как оскорбление.

— Полночь, — сквозь зубы процедил он и отошёл. Итачи вновь прикрыл глаза и задался нехарактерным для себя вопросом: «И почему из всех вариантов?..»

* * *

Ночью выбраться из комнаты не составило труда — мальчишки, к которым его подселили, спали как убитые, а дежурившая этой ночью миссис Гибсон предпочла патрулированию разговоры на кухне с мистером Мэтьюзом, сторожем. Итачи не произвёл ни единого звука, привлекшего бы внимание. Одна из немногих вещей, которые он к этому времени сумел восстановить на достаточном уровне, — это ловкость и способность передвигаться бесшумно. С остальными показателями было хуже: опека любящих родителей порой бывает весьма обременительна. Уж точно отнимает личное пространство и свободное время. Кроме того, в этом мире совершенно иное отношение к детям — того, кому в мире шиноби могут уже дать кунай, здесь матери переводят через дорогу за ручку.

То, что родители этого мира его любили, не было преувеличением или самообманом — это был голый факт, подкреплённый доказательствами в виде их поведения. Сэм постоянно приносил ему новые игрушки, а Лорен читала на ночь любую книгу, которую он просил. И вместе с тем они пошли на такой шаг — отказались от него, когда увидели нечто необычное… Ключ к этому явно крылся в прошлом Сэма, а если быть точнее, его семьи; до этого «чего-то» Итачи был намерен докопаться, ведь теперь это касалось его самого. Новая жизнь не была так тяжела, как прошлая, и всё-таки расслабляться Итачи не собирался — не привык.