Триллер в призрачных тонах

Терентий Павлович мало сказать, что ошарашен. Но ведь и возражать вождю нельзя! С трудом нашёл нужные слова:

– Что-то я вас совсем не узнаю, будто подменили.

Ночной гость почесал за ухом, прищурил глаз и с явной укоризной в голосе сказал:

– Ну да, на роль властителя дум ты явно не годишься. А я вот скоро уж сто лет, как обсуждаю все эти проблемы с лучшими умами человечества, от Платона до Ницше и Сенеки. Жаль, что раньше не имел такой возможности. Всё, батенька, текущие дела… То с попами воевал, то старорежимных интеллектуалов пытался как-нибудь прищучить. Помните, был такой «философский пароход»…

– Выходит, и вы в чём-то заблуждались, совершали ошибки?

– Грешен, признаюсь! А потому, что хотел удержать власть любой ценой.

Всё это шло вразрез с тем, о чём много лет писал, убеждая несогласных, благодаря этому и стал членкором. Вполне логично, что Терентий Павлович попытался возразить:

– Но ведь без сильной власти огромная страна развалится. Будет несколько государств размером с Германию или Францию.

– Да ничего страшного! Главное, чтобы людям было хорошо.

Тут уж нечем крыть.

Уходя, вождь прихватил с вешалки плащ и красную бейсболку – сын привёз в подарок из Майами. Так ведь для хорошего человека ничего не жалко! Да и куда он с постамента денется, разве что почаёвничать зайдёт.

Глава 2. Ещё один

В понедельник, приехав на работу, Терентий Павлович поведал членам Учёного совета о встрече с ночным гостем, подробно остановившись на том, как изменились взгляды Ильича за прошедшие сто лет. Увы, никто в реальность этой истории не поверил – все восприняли рассказ как анекдот. Так бы всё и закончилось, если бы на следующий день не позвонили из Минобрнауки – якобы министру не терпится с ним переговорить.

Когда прибыл в министерство, выяснилось, что министр занят: «Вас примет референт». Судя по военной выправке и манере формулировать вопросы, явно представитель «органов». Разговор вначале напоминал телевикторину «Что? Где? Когда?»

– Терентий Палыч, как же так? Вам доверили руководство солидным институтом, а вы…

– Что я?

– А вы будоражите народ. У нас есть президент, правительство, наконец, органы дознания – у них вся информация, им и карты в руки. А у вас что ж, есть другое мнение?

Терентий Павлович аж на месте подскочил:

– Да я ни сном, ни духом! Всю сознательную жизнь агитировал за власть.

А тот словно бы не слышит:

– Вот и Ленина приплели ни к селу, ни к городу.

– Так что я мог поделать, если он сам ко мне пришёл?

«Референт» покачивает головой – вроде бы сочувствует:

– Может, вам стоит подлечиться?

– С какой стати? Я вполне здоров! Недавно диспансеризацию прошёл в академической клинике в Усково.

– Похвально, однако по вашему профилю там нет специалистов. Давайте, мы вам выделим отдельную палату в Кащенке. Или удобнее в институте Сербского?

«Вот ведь влип! А во всём Ленин виноват. Однако надо как-то извернуться, иначе и впрямь в психушку запихнут».

– Товарищ, я про Ильича всё выдумал, хотел проверить своих сотрудников на лояльность.

– Ну да, хотел, как лучше, а намотал себе срок по статье УК.

– За что?!

– За распространение злостной клеветы на власть, – и после паузы: – сам придумал или кто-то подсказал?

– Так я же говорю: Владимир Ильич Ленин…

«Референт» смотрит куда-то в сторону и словно бы разговаривает сам с собой:

– Опять он за своё! И что же мне с ним делать?

Самое время предпринять ещё одну попытку оправдаться или хотя бы добиться снисхождения. Терентий Павлович решил давить на жалость:

– Товарищ, проявите сочувствие к старому, больному человеку! У меня грыжа в шейном позвонке, хронический фарингит и несварение желудка, я и дня в тюрьме не проживу. Отпустите Христа ради!

Тот ни в какую:

– Вот отпущу тебя, а ты опять за прежнее возьмёшься.

– Я больше никому об этом не скажу!

– А не врёшь?

– Готов поклясться на Библии! То есть я хотел сказать: на Конституции.

Терентий Павлович прикусил язык, сообразив, что сморозил глупость – ведь на Конституции только президенты присягают, причём не просто так, а на верность своему Отечеству. Но было уже поздно, поскольку «референт» вскочил из-за стола и гаркнул так, что всё вокруг заходило ходуном, как при землетрясении:

– Ты что о себе вообразил, гадёныш?! В президенты метишь?

– Боже упаси! Я не потяну.

А тот снова гнёт своё:

– Сначала поставил под сомнение политику нашей партии, а теперь и вовсе задумал госпереворот!

Что было дальше, Терентий Павлович уже не слышал – силы оставили его, да и аргументов в оправдание своего поступка больше не нашлось. В такой ситуации либо писать чистосердечное признание, либо сразу в обморок, что он и выбрал…

Очнулся, когда кто-то положил руку на плечо. Открыл глаза, а передним снова вождь, но уже совсем не тот, что прежде. «Неужели и генсека приволокли на дачу? Если до царей дойдёт, тогда пропадёт моя лужайка, ни травинки не останется! А ведь холил, лелеял, поливал… Да что лужайка! Сейчас начнёт навешивать лапшу мне на уши, опять всё та же болтология… Если и этот подведёт меня под монастырь, тогда уж точно в Мордовию отправят лет на десять».