Триллион долларов. В погоне за мечтой

Институт исследования будущего находился к югу от Хартфорда и издалека напоминал военный объект. Три больших невысоких барака с окнами из сверкающего зеленоватого изоляционного стекла располагались вокруг собственной теплоэлектростанции – старого кирпичного строения с новой, словно отполированной, трубой. Охранник на входе пожелал увидеть документы Маккейна и, нисколько не смутившись при виде столь высокого гостя, позвонил из своей кабины в институт, и все это время грозный доберман не спускал глаз с Маккейна. Тот тем временем изучал забор, опоясывающий территорию и уходящий на три метра вверх; его венчали толстые витки колючей проволоки. На высоких мачтах были размещены прожектора, газон вокруг здания института был ровно и чисто выкошен. Все так, как он велел.

– Добро пожаловать, сэр, – произнес неотесанный охранник, возвращая документы с почти таким же выражением лица, как у его собаки.

Он вернул полуавтоматическое оружие, которое все это время держал наготове за спиной, в предназначенное для него крепление и нажал на кнопку, которая подняла покрытые белым лаком металлические ворота.

Маккейн поставил машину где-то на сильно занятой для этого времени суток парковке и, только подойдя ко входу, заметил, что для него зарезервировали место совсем неподалеку. Небо хмурилось и над Хартфордом, в воздухе пахло грозой. Еще один охранник за стеклом пропустил его через вращающуюся дверь, а за ней его ожидал профессор Коллинз, который приветствовал его неожиданно подобострастно и тут же начал экскурсию.

Маккейн увидел коридоры и кабинеты, большие и маленькие залы, и повсюду стояло множество компьютеров вплотную друг к другу – целые полки с мониторами, по которым бежали ряды каких-то цифр, подрагивали диаграммы, сменяли друг друга разнообразные графики. Звуки бесчисленного множества вентиляторов соединялись в глухой хор возвещающих несчастье ангельских голосов, время от времени перекрываемый звуками печатающего принтера, с жужжанием выплевывавшего бумагу. И она не оставалась лежать, ее тут же подбирал сотрудник, чтобы прикрепить к стене, полной похожих распечаток, или отправить в тщательно выбранную папку. На стенах красовались доски с надписями вроде «Стратегия EN-1» или «Комплекс RES/POP», на столах громоздились пустые коробки из-под пиццы и кофейные чашки, полные сигаретных окурков. Под потолком тянулись трубы мощной вентиляционной системы, и, несмотря на это, в комнатах воняло нестираными рубашками и сигаретным дымом. В одном из небольших кабинетов Маккейн увидел молодого небритого мужчину, который лежал на раскладушке, открыв рот, и спал, еще сжимая в руках ручку.

– Тим Джордан отвечает за сведение стратегий экстремальной точки, – негромко пояснил Коллинз. – Он здесь с самого четверга.

– Сразу видно, – проворчал Маккейн, испытывая недоверие к столь нарочитому усердию.

Наконец они добрались до кабинета профессора, который не выглядел комфортабельнее, чем весь остальной институт, но обладал таким неоспоримым преимуществом, как пустое кресло. Стены, не занятые книжными полками и архивными шкафами, были покрыты диаграммами и тщательно склеенными из множества распечаток графиками.

– Прошу, присаживайтесь, – проводил его к креслу Коллинз. – Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить? Чай, сок, вода…

Маккейн покачал головой.

– На данный момент достаточно плана, который будет работать.

Глаза профессора часто заморгали за стеклами очков.