Триллион долларов. В погоне за мечтой

– Знаешь, – сказал он, – теперь все будет по-другому. Поверь мне. Я должен заплатить налог на наследство, представляешь. Ты, наверное, уже слышала. Думаю, все остальные деньги я раздам. Ну, может быть, кроме парочки миллионов. И если ты… ну, если ты можешь со мной… не знаю, как сказать…

Странно, похоже, она не слышала его.

– Джон! – крикнула она, взгляд ее в панике заскользил по приборам у него над головой. – Джон, в чем дело?

– А что? – спросил он. – Что такое?

– Сестра! – Она отвернулась, бросилась вон. Джон хотел посмотреть ей вслед, но увидел только, как с тихим скрипом метнулись навстречу друг другу обе створки двери.

Но он был не один. Рядом стоял еще кто-то.

Padrone.

Он стоял, такой спокойный, каким Джон запомнил его, и вдруг произнес:

– Привет, Джон.

– Привет, – нерешительно ответил Джон. Он удивился тому, что видит его. Существовала причина, по которой это было невозможно, но она почему-то не вспоминалась. – Я все испортил, да?

– Почему ты так думаешь?

– Я должен был выполнить пророчество. Вернуть людям утраченное будущее. – Внезапно он почувствовал грусть. – Но я не смог. А теперь я умираю, и Маккейн унаследует состояние. И одному Богу известно, что он с ним сделает.

– Почему ты думаешь, что Маккейн унаследует состояние?

– Я забыл написать новое завещание, – пристыженно признался Джон. – Я не подумал даже об этом. – Он отвернулся, посмотрел на потолок комнаты, и темный узор начал расступаться. – Я оказался не тем наследником, правда?

Padrone подошел вплотную к кровати, посмотрел на него сверху вниз.

– Все, что есть у Маккейна, – это кусок бумаги. А что это такое?

– Действительное завещание, – в отчаянии произнес Джон.

– Нет же. Действительно только то, что признают действительным люди. – Padrone положил холодную руку ему на лоб, словно успокаивая. – Ты забыл, что началась избирательная кампания? Первое самое обширное голосование из всех, что когда-либо проводились? Ты потребовал от человечества принять решение. А теперь, после покушения на тебя, они знают: если они примут решение оставить все, как есть, они выберут Маккейна. Тогда Маккейн унаследует состояние и однажды станет повелителем мира. Но этого не должно случиться. Будет вотум. Один голос, не более – маленький, тихий, на вид незначительный – но он могущественнее всего оружия в мире, потому что это голос всего человечества. Люди могут решить изменить ход вещей. Всего лишь первый шаг, но все начинается именно так. – Он посмотрел на него с добродушным, почти прозрачным лицом. – И ты сделал это возможным. Ты открыл дверь в будущее. Другие войдут в нее или повернут назад; за это ты уже не в ответе. Но сейчас, в этот момент, в эти дни, у людей есть будущее. И ты дал им его.

Джон посмотрел на него, чувствуя, как на глаза набегают слезы.

– Это правда?

– Ты знаешь, что это так.

Да. Он знал это. Но все равно беспокоился.

– А я? Что теперь будет со мной?

Padrone протянул ему руку.

– Идем.

Джон колебался.

– Но если это все же было ошибкой? Если я должен был поступить иначе? Может быть, если бы я попытался… хотя бы попытался изменить систему налогов?.. Есть еще так много всего, что я еще даже не пытался…

Казалось, тишина длилась вечно. Но чем дольше она длилась, тем больше отчаяния впитывала в себя, словно промокашка пролитые чернила. Слезы высохли. Он успокоился.

– Скажи мне одно, – потребовал padrone. – Ты сделал, что мог?

– Не знаю. Я…

– Не то, что мог бы сделать кто-то другой. Что ты мог.

Джон подумал, окинул взглядом свою жизнь, многие ее повороты.

– Да, – сказал он. – Я не всегда поступал хорошо, но всегда настолько хорошо, насколько мог.

Padrone мягко кивнул.

– Большего, – спокойно произнес он, – и не требуется.

Джон сел, позволил помочь себе встать. Пол был гладким и скользким под его босыми ногами, но он не увидел ни туфель, ни тапок.

– Идем, – сказал padrone.

Джон оглянулся, заметил больного на постели за своей спиной, выглядевшего очень плохо, с трубками и кабелями, прикрепленными к телу, с приборами и лампочками над ним, и ему стало как-то нехорошо при мысли, что приходится его оставлять.

Но padrone уже стоял в дверях и махал ему рукой.

– Не нужно переживать, Джон. Ты выполнил свою задачу.

Внезапно это стало раздражать его – все эти вечные загадки о смысле жизни и задачах, которые якобы стоят перед человеком.

– Знаете что, padrone? – сказал он. – А мне уже все равно.

И наконец перед ними открылись створки, и они вышли в залитую почти неземным светом комнату.

Благодарности и примечания

Прежде всех остальных я хочу поблагодарить свою жену Марианну, которая всегда подбадривала меня и помогала мне поддерживать увлечение этой темой. Без нее книги бы не было.

Затем я хочу поблагодарить многих людей, которые поддерживали меня в моих исследованиях: надеюсь, я никого не забуду.