Вот мы начинаем с потоками сознания спорить, а Трилл, выглядя отстраненным, просто продолжает заниматься этой ерундой. Затем он внезапно встает, говорит, что сам решит проблему, и исчезает.
Я прижал руку к подбородку.
И все что ли? В его действиях ничего не наводило на подарок.
Мысленно прокрутил кадры последних моментов, просмотрев их еще раз. Затем снова открутил назад. Посмотрел еще раз. Затем снова назад…
Стоп!
А где листок с рисунком?
Трилл его в конце убрал со стола, но по движениям было понятно, что он его не клал в карман.
Я обошел стол, обследуя место потока сознания. И на столе, и на стуле было пусто.
Огромный стол подлетел в воздух от моего пинка, и приземлился на пол, перевернувшись в воздухе.
Нижняя поверхность стола тоже оказалась чистой.
Следующим шагом я перевернул стул.
Есть!
Клочок бумаги оказался прилепленным под стулом на радужную жвачку. Ту самую, которую мачо жевал постоянно, когда еще не был в таком усталом состоянии.
Я аккуратно отодрал лист и всмотрелся в него. Куча черканий, размытые абстрактные образы, в которых ничего не понятно…
Да, на первый взгляд это были просто мрачные рисунки человека, думавшего о суициде или страдавшего депрессией. Ничего необычного за исключением налета безумия, отдававшего от них.
Однако, стоило поднести листок к лампочке и посмотреть на просвет, как в черных каракулях начали угадываться знакомые линии. Мягкий аккуратный почерк.
— Тсссс, вот же козел, — я скрипнул зубами от того, что Трилл самовольно выходил наружу.
Чего? Я нахмурился. В мозговом штурме, не считая меня сидело же шесть альтер-эго. В голову начало закрадываться плохое предчувствие.
— Вот это да-а-а, — выдохнул я.
Рука озадаченно хлопала письмом по ладони.