Трилобиты не виноваты

Пип приплыл в грот очень быстро, до рассвета. Он чуть не проскочил мимо – всё-таки он дневное существо и в темноте видит плохо. Радик был уже внутри, тревожно топорщился колючками. Пип первым делом посмотрел другу в глаза – не светятся, не красные, нормальные глаза.

Показалось что ли вчера?

– Чего надумал-то в такую рань? – проворчал он. – Я не вижу ничего.

Если розыгрыш – дам в глабель.

Радик ответил не сразу, будто собираясь с мыслями. Потом сказал тихо:

– То, что я сейчас собираюсь сделать – страшное преступление. Если об этом узнает кто-то из одонтов, меня изгонят из рода, предадут проклятью, напишут моё имя на трех золотых и трёх чёрных флагах и сожгут их Огнём Артхара. Может, и убьют, но это был бы лучший вариант.

– Ну и не делай, – сказал Пип, ошалев от такого начала беседы. – Зачем тебе преступление?

– Я надеялся, что не придётся, – Радик вздохнул всеми восемнадцатью ногами. – Я надеялся, что мы пойдём в одной группе, и я буду охранять тебя, Парабара и Изю, а Эври пойдёт во второй группе. Но я иду в другой группе. А это значит, что вы практически беззащитны! Только одонты – стоящие воины, остальные – личинки ясельные. Не обижайся, Пип, ты не представляешь, что я умею и насколько я сильнее тебя как боец.

– Да я не обижаюсь, – ответил слегка задетый Пип. – Ты же не виноват.

Сначала планировалось, что в каждой группе пойдёт по одонту, а теперь видишь, как всё получилось. А причём тут преступление?

– Я собираюсь показать тебе один секретный приём одонтов, – сказал Радик напряжённо, как будто страшные слова застревали внутри него и обжигали. – Это преступление и бесчестье. Ни один одонт не смеет раскрыть секреты мастерства чужому. Даже самые примитивные упражнения, даже простые стойки. Если ты кому-нибудь об этом скажешь – я погиб.

– Ой, да не надо тогда! – перепугался Пип. – Не гибни, пожалуйста. Я, конечно, ничего не скажу, но вдруг узнают по почерку? Сэнсей говорил, что стиль каждого мастера узнаваем. И вдруг нас подслушивает сейчас какой-нибудь планктон и побежит жаловаться?

– Планктон не бегает. Никто не подслушает – ночные спать легли, дневные ещё не проснулись. Я покажу не стиль, а только одно упражнение, – сказал Радик, озираясь. – Ты в принципе сам мог до него додуматься.

– Не надо! – протестовал Пип, слышавший о суровом Кодексе одонтов.

– Я обойдусь! Это же жуть какой кошмар для тебя!

– Да, это бесчестье, – сказал Радик. – Даже если никто не узнает, я всё равно буду знать, что я – негодяй, потерявший честь.

– Нет! Не нужно мне это уметь! – закричал Пип.

– Я когда маленький был, думал, что честь превыше всего, – грустно сказал Радик. – А оказалось, для меня дружба выше чести. Наверное, я никуда не годный одонт. Но если ты не научишься делать, как я тебе покажу, ты погибнешь. Я это знаю точно – у одонтов бывают моменты отслеживания вероятностей, в просторечии их называют ясновидение.

Всё, хорош болтать. Встань в боевую стойку, какая тебе удобнее. Ну!

Живо! Этому учатся долго, много линек подряд и с детства, а у нас до отхода – один-два света. Начали.

Пип встал в любимую син-но камаэ – шип направлен в противника.

– Теперь будь внимателен. Собери свою Силу внутрь, в хара.

– Легко сказать собери, – проворчал Пип, сосредотачиваясь. – После таких разговоров Сила тихо мявкает в уголке моего организма.

– Быстро! У нас мало времени, его нет совсем!

Пип напрягся и, как на уроке Зет, ощутил внутри брюшка тёплый комок.

– Сдвигай его назад, к пигидию, – Радик положил лапку на живот Пипу.

– К пигидию, я сказал! Левее. Ещё левее. Не надо заваливаться к брюшной трубке, держи Силу ближе к нервной цепочке. Так. Чуть левее. Выше. Хорошо. Сдвинь еще к хвосту. Свободно идёт, не задевает?

– Цепляется за что-то, – ответил Пип, тяжело дыша свободными лапками. – Рывком идёт.

– Ничего, это по первости. Постарайся плавно двигать Силу вдоль нервной цепочки… не надо бить ею по брюшной трубке, язву сделаешь!

Аккуратно, это же Сила, а не переваренная радиолярия. Отдохни. Еще раз – собери Силу в хара. Веди назад вдоль нервной цепочки. Не уклоняйся к плевральным долям, что ж тебя так шатает-то. Ниже. Левее.

Плавно веди.

– Легче идёт, – сказал Пип. – А какой смысл?

– Абсолютно никакого, если ты будешь так дёргать. Плавно веди Силу, а не рывком. Всё, расслабься, отдохни. Еще раз повторяй.

– Ты мне помогаешь, – сказал Пип. – Я же чувствую: ты своей Силой подправляешь мою, чтоб та не заваливалась вправо. И глаза у тебя опять покраснели. Жуткий видок.

– Сначала подправляю, потом сам сможешь. Давай снова. Так, веди, веди, веди, довёл до пигидия…

– Там цепляется, – пожаловался Пип. – И щекотно.

– Потерпишь. Тоже мне, секретный агент, щекотно ему. Давай опять.

Веди, веди, доводи до пигидия… а теперь быстро направляй Силу вдоль шипа и выпускай!

Пипа аж тряхнуло от неожиданного выброса Силы из хвоста.

– Ой, – поёжился он. – Это что было?