Трилобиты. Свидетели эволюции

Историю жизни зачастую метафорически сравнивают с театром. Животные будто выступают «актерами» на «сцене» экологии. Действием руководит переменчивая судьба, а массовые вымирания сообщают истории необходимый драматизм, хотя в действительности массовые вымирания — явление вполне ординарное. В таком виде эволюционные события воспринимаются живее, чем изложенные сухими, но точными научными терминами «статистически значимые подъемы скорости вымирания по сравнению с фоновыми показателями». И что плохого в небольшой театральщине? В истории земной жизни бывали эпизоды, в своем роде не менее драматичные, чем встреча мистера Найта с трилобитом между небом и землей — встреча, навсегда изменившая судьбу персонажа. Окидывая взглядом долгую историю жизни планеты, отчетливо видишь, как менялись роли по ходу действия — млекопитающие сменили на сцене динозавров — или как на известные роли встают молодые актеры взамен постаревших. Мне приходилось слышать, что трилобиты играли ту же экологическую роль, которую теперь исполняют крабы и омары, а большинство людей с приблизительным знанием эволюционной истории легко назначают ихтиозавров тюленями юрского периода. Мы пропустим эти сравнения, так как ни то ни другое не соответствует истине.

Когда в пьесе (а в нашем случае почти детективной) действие притормаживается, его можно снова запустить одним из отработанных театральных трюков: например, выстрелить. Бах! — публика подскакивает, она вся в напряжении; и тут под прикрытием выстрела можно безнаказанно закончить сцену и под театральные речи спокойно двинуться дальше.

Окаменевшие трилобиты появляются в ископаемой летописи внезапно 521 млн. лет назад, это ранняя эпоха кембрия, но не самое его начало (около 540 млн. лет назад). И если вам нравятся театральные метафоры, то именно в этом случае они простительны и уместны. Если вы отправитесь на геологический разрез подходящего временного интервала — а такие имеются на Ньюфаундленде, в Сибири, в Монголии, — то поначалу будете разбивать камни слой за слоем все выше и выше по разрезу (так палеонтолог обычно продирается сквозь геологическое время), но ни намека на трилобитов не увидите. А затем совершенно неожиданно вам попадется целенький Profallotaspis или прямо в руки вывалится из камня крупный, точно краб, Olenellus. У этих трилобитов большие глаза и множество туловищных сегментов: поразительные твари, букашками таких не назовешь. Их появление столь же драматично, как в «Лебедином озере» явление черного волшебника, впервые познакомившего меня с театральными взрывами. И вот с трилобитом в руках так и хочется воскликнуть: «Бах!» Собирая трилобитов все выше и выше по разрезу, продвигаясь мало-помалу к более молодым слоям, к первой находке присоединяешь десяток других видов, совсем друг на друга непохожих.

В 80-х гг. прошлого века я изучал трилобитоносные породы раннего кембрия на Ньюфаундленде. Западный берег Ньюфаундленда выдается в океан Северным полуостровом, который торчит, как жесткий грозный палец. По полуострову на север бежит всего одна дорога: она начинается у Оленьего озера и ведет к Сент-Энтони[27]. Всего час езды — и вот вы у ворот в национальный парк «Грос-Морн». Дальше дорога огибает залив Бони, идет по скалам, которые с опрометчивой лихостью ныряют в воды этого красивого длинного глубокого фьорда. Когда-то долина, занятая теперь фьордом, была вымыта рекой, но потом в конце последнего ледникового периода уровень моря поднялся, речную долину затопило, и море дерзко вторглось в каждый ее укромный уголок. Ели, осины, березы перепутались с низкорослым ольшаником, и ходить через них практически невозможно. Не прибавляет радости и мошка с комарьем. Дорога петляет и извивается, и водителю опасно лишний раз взглянуть на окружающие пейзажи. А они, между тем, показывают складки геологических слоев, которые рассечены были при строительстве дороги; слои свернуты под разными углами, и их можно определить по углам наклона скал, спускающихся в море. На огромном плоском слое коричневых пород какие-то глупые извращенцы написали «РВ лбт СДМ». А надо было написать «Здесь великолепные трилобиты!» Впрочем, любые поиски без разрешения в этом месте невозможны, потому что существуют строгие правила относительно сбора образцов в парках Канады. Но, если разрешение получено, можно собирать где душе угодно и в случае удачи у вас в руках окажется полновесный Olenellus, а может, и фрагменты другого трилобита, схожего с Bonnia, чье имя произошло, по всей вероятности, от названия залива. С другой стороны, вам может повезти, и вы обнаружите совсем другое ископаемое — я, помнится, нашел здесь отличный экземпляр одного из примитивных иглокожих (этот тип включает в том числе современных морских звезд, морских ежей и некоторых других животных). Его название Protocystites walcotti — нетрудно догадаться, в честь кого оно названо. А рядом с ним пристроился небольшой моллюск.