Трилогия

Ну вот, жить нам теперь негде, сказала

Алида

и Асле не ответил

Но ведь это его дом, ничего не поделаешь, сказал Асле

Нам негде жить, сказала Алида

Поздняя осень на дворе, темень да холод, и нам нужна крыша над головой, сказала она

и они еще постояли, не говоря ни слова

Мне ведь вскорости родить, со дня на день, говорит она

Да, говорит Асле

А деваться нам некуда, говорит Алида

Потом она садится у стены дома на лавку, которую сколотил еще папаша Сигвалд

Надо было убить его, говорит Асле

Не говори так, говорит Алида

и Асле подходит, садится на лавку рядом с

Алидой

Убью я его, говорит Асле

Нет-нет, говорит Алида

Просто этак устроено: одни владеют, а другие нет, говорит она

И те, кто владеет, правят теми, кто не владеет, нами, стало быть, говорит она

Пожалуй что так, говорит Асле

И так должно быть, говорит Алида

Пожалуй, говорит Асле

и Алида с Асле сидят на лавке, не говоря ни слова, а спустя некоторое время тот, что владеет Сараем, выходит из дома, говорит, что пора им собирать свое добро, отныне жить здесь будет он, хозяин, и до них ему дела нет, по крайней мере до Асле, Алида же, говорит он, Алида, напротив, может покамест остаться, в ее-то положении, говорит он, через несколько часов он вернется, и к тому времени их, по крайней мере Асле, здесь быть не должно, говорит он и спускается к лодке, а отвязывая ее, добавляет, что съездит к торговцу, а когда вернется, в Сарае должно быть пусто и чисто, нынче он сам здесь заночует, ну, может, и Алида тоже, коли захочет, говорит он, отталкивается от причала, поднимает парус и направляет лодку на север вдоль берега

Я могу собрать вещи, говорит Асле

Я тебе пособлю, говорит Алида

Нет, ступай-ка ты домой, в Пустошь, к мамаше Хердис, говорит Асле

Может, сегодня там и заночуем, говорит он

Может, говорит Алида

она встает и Асле видит, как она идет прочь по берегу, видит коротковатые ноги, круглые бедра, густые длинные черные волосы, волной падающие на спину, Асле сидит и провожает Алиду взглядом, она оборачивается, смотрит на него, вскидывает руку и машет, а потом начинает подниматься в гору, к Пустоши, Асле же идет в Сарай, собирает все их пожитки в два узла, выходит наружу и тоже идет прочь по берегу, с двумя узлами через плечо и скрипичным футляром в руке, а глянув на море, видит, что хозяин Сарая ворочается на своей лодке, и Асле шагает в гору к Пустоши и все свое имущество несет на плече в двух узлах, в руке только футляр со скрипкой, а немного погодя видит Алиду, она идет ему навстречу, говорит, что у мамаши Хердис им жить нельзя, ведь мамаша Хердис, пожалуй, никогда особо не любила ее, родную-то дочь, всегда куда больше любила ее сестру Улину, а ей всегда было невдомек, отчего так вышло, потому она и не хочет сейчас туда идти, живот-то у нее вон какой большой и вообще, говорит она, Асле же говорит, что время уже позднее, скоро стемнеет, а ночью холодно, в конце-то осени, вдобавок того и гляди дождь пойдет, так что придется им все-таки смириться и спросить, нельзя ли немного пожить у мамаши Хердис в Пустоши, говорит он, и Алида отвечает, что он, конечно, может спросить, но сама она спрашивать не станет, лучше заночует где ни попадя, говорит она; что ж, говорит Асле, раз он может спросить, то и спросит, а когда они дошли до Пустоши и заходят в сени, Асле говорит, так, мол, и так, хозяин Сарая решил теперь самолично там жить, и им некуда деваться, может, мамаша Хердис приютит их на время, говорит Асле, а мамаша Хердис отвечает, коли так, делать нечего, пустит она их пожить здесь, только ненадолго, говорит она и добавляет, ладно уж, заходите, потом поднимается по лестнице, и Асле с Алидой идут следом, мамаша Хердис поднимается на чердак и говорит, что они могут пожить здесь, но не очень долго, потом отворачивается, уходит вниз, и Асле сбрасывает на пол узлы со всеми их пожитками, ставит в угол футляр со скрипкой, а Алида говорит, что мамаша Хердис все ж таки никогда ее не любила, никогда-никогда не любила, а ей всегда было невдомек, отчего мамаша Хердис не любила ее, да и Асле был мамаше Хердис не больно-то по сердцу, не любила она его, просто-напросто не любила, по правде говоря, так уж оно вышло, и теперь, когда Алида ждала ребенка и они с Асле не были женаты, мамаша Хердис и вовсе не потерпит в доме этакий стыд и срам, так она, поди, думала, мамаша-то Хердис, хоть и не говорила вслух, сказала Алида, стало быть, здесь им можно остаться на эту ночь, на одну-единственную ночь, сказала Алида, и тогда Асле сказал, что, коли так, выход у них только один: отправиться утром в Бьёргвин, там для них наверняка найдется пристанище, однажды он там побывал, в Бьёргвине, сказал он, побывал вместе с папашей Сигвалдом и хорошо все запомнил, улицы, дома, народ, звуки и запахи, уйма торговых лавок, товары в лавках – все это так ярко отпечаталось в памяти, сказал он, а когда Алида спросила, как же они доберутся до Бьёргвина, Асле отвечал, что им надобно сыскать лодку и отправиться туда под парусом

Сыскать лодку, сказала Алида

Да, сказал Асле

Какую лодку, говорит Алида

Возле Сарая причалена лодка, сказал Асле