Трилогия «Хроники Сиалы»

Света от гриба было даже больше, чем от "огонька", и после томительно длинного коридора, соединяющего зал с Подземным озером и этой пещерой, свет был попросту подарком богов. Тропка оказалась такой же прямой, как извилина доралиссца. Никаких перекрестков, никаких ответвлений. Знай себе иди и ни о чем не думай. Ха! Легко сказать – ни о чем не думай! А еда? Помилуй меня Сагот! Сейчас я был готов умять целого быка, фаршированного тремя баранами, которые в свою очередь должны быть фаршированы перепелами или чем там полагается фаршировать такие блюда? В общем, если до кого не дошло, я очень хотел ЖРАТЬ. От куска гриба, находящегося в моей руке, исходил дивный дух, и я то и дело глотал слюну, чтобы не захлебнуться и не погибнуть смертью храбрых. Или смертью голодных. Но отведать гриб не позволял пока еще не полностью обезумевший от голода рассудок. Во-первых, я не шаман гоблинов, чтобы жрать сырые грибы, а после создавать всякие безумные книги предсказаний. Во-вторых, я не хочу корчиться на травке в предсмертных конвульсиях, если вдруг гриб окажется всего лишь ядовитой поганкой. Так что приходилось стоически бороться с самим собой, чтобы не отбросить все опасения и не начать лопать источник освещения.

Гроздь грибов, на которую я наткнулся при выходе из коридора, в пещере оказались не единственной. То и дело взгляд натыкался на грибные островки света. Естественно, каждый гриб находился на учете и охранялся одним, а то и двумя стражниками-муравьями. Чем дальше я уходил в глубь пещеры, тем больше муравьев попадалось мне на пути. В основном это были снующие по своим делам рабочие, но иногда приходилось встречаться со стражниками. Эти тоже не обращали на меня никакого внимания, надо было всего лишь не делать резких движений и не подходить к воинам близко. Рабочие суетились, как видно, на благо своего муравейника. Одни куда-то спешили, другие кормили стражников, запихивая неаппетитные комки черного цвета в широко раззявленные жвалы. Третьи тащили камни, кусочки грибов, палки (откуда они здесь взялись?) и тьма знает что еще.

Один раз пришлось остановиться и ждать, покуда две дюжины рабочих перегонят стадо махоньких (не больше моей ладони) беленьких жучков. Тля. Я сделал шаг вперед и тут же отскочил в сторону, так как один из рабочих повернулся ко мне задницей и выдал едкую и вонючую струю какой-то жидкости. По счастью, муравей промазал, но на запах сбежались все окрестные вояки и взяли меня в кольцо. Я стоял ни жив, ни мертв до той поры, пока стадо и пастухи не скрылись во мраке пещеры. Только после этого кольцо муравьев-воинов распалось, и меня пропустили, напоследок предупреждающе щелкнув жвалами.

После этого случая я унял свое любопытство и перестал приставать к насекомым. Зачем провоцировать здешних обитателей, особенно если учесть, что, коли им придет в голову разрезать меня на кусочки, не отвертишься? Попросту повалят и затопчут. Против такого количества не спасет никакое оружие.

Но мне все же пришлось нарушить свой зарок и подступиться к муравьям и их собственности вплотную. Это случилось уже после того, как количество попадавшихся мне муравьев заметно уменьшилось и теперь в минуту я встречал от силы двух-трех насекомых, а не пятьдесят, как это было раньше.

Свет гриба вырвал из тьмы следующую картину: возле тропинки росли низенькие колючие кусты и вокруг них ползала парочка муравьев-рабочих. Ребята срывали с веток темно-зеленые плоды, каждый из которых размером мог поспорить с яблоком. Похоже, муравьишки обедали. Я дождался, пока парни насытятся и уползут восвояси, огляделся и, не заметив присутствия стражников, начал срывать плоды и запихивать их в сумку, трезво рассудив, что раз от этих яблок не дохнут Насекомые, значит, и я не помру... наверное. Длиннющие шипы на ветках кололи руки даже сквозь кожу перчаток, я морщился, шипел, но причинять ущерб муравьиному хозяйству не переставал и успокоился только тогда, когда сумка оказалась набитой под завязку. Как только это произошло, я быстренько свалил, пока муравьи не застали меня на месте преступления.

Все же потребовалось большое мужество, чтобы решиться попробовать плод. Сверху он был покрыт плотной кожурой, и пришлось поработать ножом. Ноздри защекотал аромат сливы и малины. Желудок призывно заурчал. Пахнет вроде ничего. Я откусил кусочек и опомнился лишь после того, как умял четыре плода. Удивительно, но голод исчез, будто я слопал целого жареного гуся. Если фрукты все же окажутся ядовитыми и я помру, то помру сытым.