Трилогия о Хане Соло

Запыхавшийся от ярости Тероенза сделал паузу в центре комнаты, сжал крохотные кулачки.

— Спросите Ганара Тоса о дерзости Соло, о его беззастенчивости! Кореллианин заслужил смерти, не правда ли? — Он балансировал на грани истерики.

Старый зисианец-дворецкий отвесил робкий поклон, но его влажные глаза пылали яростью.

— Хозяин, вы говорите правду. Хан Соло заслуживает только смерти, самой долгой и болезненной, какую вы только придумаете для него. Многие разумные существа пострадали из-за него, даже я. Он украл мою подругу, мою невесту, мою прекрасную Брию! Жду не дождусь того дня, когда охотник за головами приволочет кореллианина к вам, живого, чтобы вы могли порадоваться! Я буду танцевать от радости под его крики!

Киббик попятился, оживление собеседников ввело его в некоторый ужас.

— Я... понимаю... — в конце концов произнес он. — Я... сделаю все, что в моих силах, дабы убедить дядю Арука.

Тероенза кивнул, он еще не остыл.

— Уговорите его, прошу вас, — сипло проговорил он. — Вот уже десять стандартных лет я в поте лица тружусь для клана Бесадии и их каджидика. Вы не хуже меня знаете о превратностях этой планеты, ваше великолепие. Мои запросы малы... но Хан Соло — я должен получить Хана Соло. Он будет долго, очень долго умирать в моих руках.

Киббик кое-как склонил массивную голову.

— Я объясню все Аруку, — повторил он обещание. — Ты получишь кореллианина, жрец.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ НАР-ШАДДАА

Прежде чем встать в очередь за билетами на Нар-Шаддаа, напарники, заметая следы, погуляли по окраине космопорта Нар-Хекки. Два-три разумных вопроса в двух-трех второсортных тавернах дали им имя лучшего специалиста по фальшивым документам.

Специалист оказался цикленкой с Цика, округлым лысым созданием с туго натянутой белесой кожей. Своей профессии она подходила идеально, круглые глаза обеспечивали исключительное зрение, а семь пальчиков на каждой конечности своей гибкостью напоминали щупальца. Благодаря двум противопоставленным пальцам на каждой руке цикленка умудрялась орудовать двумя голостилусами одновременно. Хан наслаждался, наблюдая за созданием ИД-карты для него и Чубакки. Теперь приятелей звали Гаррисом Киллом и Арри-кабакком соответственно. Хан понятия не имел, знает ли Тероенза о Чуи, но рисковать не собирался.

С поддельными документами и значительно облегченными кошельками парочка новоиспеченных авантюристов поднялась на борт «Звездной Принцессы», что совершала регулярные рейсы до Нар-Шаддаа.

Путешествие оказалось неинтересным и скучным, кореллианин все равно не переставал волноваться и вздрагивать по поводу и без повода. За ним снова охотились... не самое удачное начало для новой карьеры. Нар-Хекка находилась на границе системы И’Тоуб, но полет затянулся дольше стандартных суток, так как корабль ковылял на досветовой. Антикварный навигационный компьютер престарелой «Принцессы» не умел рассчитывать гиперпространственные прыжки вблизи гравитационного колодца звездной системы с шестью планетами. Всякий пилот знает — это та еще задачка.

Ворочаясь на узкой койке, Хан видел во сне, будто он все еще кадет и все еще учится в академии на Кариде. И будто он встал в строй на плацу, предварительно наведя глянец на сапоги. Китель сидит безупречно, волосы не топорщатся, обувка сияет так, что глазам больно.

Он стоял на плацу с другими кадетами, совсем как в жизни, и смотрел в ночное небо, откуда ему весело подмигивала небольшая луна, талисман академии. Хан разглядывал ее, как не раз поступал в действительности, и вдруг она взорвалась, разбрызгав по темному небосводу желтые искры. Кадеты вскрикнули от неожиданности. Оцепеневший Хан не мог отвести взгляд от желто-белого шара с расширяющимся кольцом раскаленного газа. Словно взрыв миниатюрной звезды...

Он смотрел и смотрел и вдруг — по непредсказуемости сновидения — очутился совсем в другом месте, на трибунале. Один из старших офицеров, адмирал Оззель, заунывно бубнил статьи приговора, а младший лейтенант под тот монотонный аккомпанемент один за другим срывал с парадной формы кореллианина шевроны и нашивки, в результате чего китель все больше становился похожим на лохмотья. С лишенным выражения лицом юный лейтенант вынул из ножен на поясе Хана церемониальный клинок и сломал о колено. Предварительно подпиленное лезвие сломалось без труда.

Затем парнишка, чем дальше, тем больше похожий на дроида (Тедрис Бжалин, он окончил учебу годом раньше, они с Ханом быстро сдружились), отвесил Соло пощечину, что должно было выражать презрение и насмешку. И, чтобы окончательно подчеркнуть моральное падение своего недавнего соратника, плюнул. Хан смотрел на начищенные до зеркального блеска сапоги, смотрел, как, пачкая идеальную поверхность, по носку ползет бледно-серебристая ниточка слюны.

В реальной жизни Хан про себя поблагодарил Тедриса за то, что не плюнул в лицо, а ведь мог бы. Имел полное право. Тогда Хан выдержал унижение, придушил эмоции, но во сне с протестующим криком бросился с кулаками на приятеля...

...и проснулся, мокрый от пота и дрожащий, на узкой койке.