Трилогия о Хане Соло

— Да, — согласилась девушка, — к нам они были добры. А вчерашнего дня я никогда не забуду, проживи я хоть сто лет.

Хан улыбнулся:

— Я тоже, солнышко. Всю сознательную жизнь мне хотелось пойти на пляж и вести себя как простой человек. Никаких там афер, и о службе безопасности не нужно думать, и контрабанда не жжет карман. Спасибо тебе... теперь я знаю, что это такое.

Перед ответной улыбкой он не устоял, наклонился и торопливо чмокнул Брию в щеку.

— Я... это... — Тут Хан смутился, сильно покраснел и смущенно замолчал.

Геройски расправив плечи, он уставился на пульт управления, словно в жизни не видел ничего важнее. Брия молча сидела рядом и пристально наблюдала, как Хан делает вычисления для гиперпространственного прыжка, как вводит координаты в навигационный компьютер. А когда звезды растянулись в длинные белые нити — яхта благополучно ушла в прыжок, — девушка развернула кресло и поймала спутника за руку.

— Ну что же ты замолчал? Продолжай. Ты что-то хотел мне сказать?

Попытка сыграть в невинность с треском провалилась. Хан покраснел еще пуще прежнего.

— Э-э... это ты о чем?

— Ты собирался мне что-то сообщить, а потом вдруг безумно заинтересовался приборами. Видишь, мы уже в гиперпространстве, нечего увиливать, — улыбнулась девушка. — Я жду.

— Да я тут размышлял... вот... о том, что проголодался! Просто умираю от голода! Давай перекусим.

— Мы ели перед отлетом, меньше часа назад, — напомнила Брия, завладела второй его рукой и, сколько бы Хан ни вырывался, отпускать не собиралась. — Признавайся.

— Ну... вот я и говорю, я опять есть хочу!

— Неужели?

— Я... Брия, милая... ну не умею я!

— Ты очень многое умеешь.

— Что, например?

— Ты умеешь летать. Драться. Всех спасать.

— А... ну да. — Хан вновь скосил глаза на девушку, и внезапный прилив отваги мгновенно иссяк. — Брия, я вот тут пытаюсь сказать тебе... сказать, что... — Он откашлялся и уныло подытожил: — И ничего не получается.

— Я знаю.

Брия помолчала, поднесла его ладонь к губам.

— Я знаю, Хан. Я тоже тебя люблю.

Он удивился, перепугался и обрадовался одновременно.

— Правда?

— И давно. Я влюбилась в тебя в трапезной, когда ты не уходил, хотя я все время гнала тебя.

— Правда? А я и не знал, пока... не знаю я, когда понял. А когда выяснил, то струсил, как дурак. Со мной раньше никогда не случалось ничего подобного.

— Ты никого не любил? Или тебя не любили?

— Нет. Дьюланна не считается, она меня правда любила... но это же совсем другое дело!

— Да. — Глаза Брии сияли. — Совсем другое. Надеюсь, мы сможем быть вместе.

Наступила его очередь брать ее за руку.

— Эй! Конечно, мы будем вместе. Я никому не дам разлучить нас, солнышко! Не дождешься!

Хан проложил курс «Талисмана» с таким расчетом, чтобы побыстрее убраться из космоса хаттов, а через три дня, полных блаженного безделья, попасть в Кореллианскую систему. Он намеренно тянул время, не признаваясь, что страшится вернуться на Кореллию и познакомиться с родителями Брии. О «гражданской» жизни он ничего не знал, но пребывал в твердой уверенности, что хлопот и проблем с ней не оберешься.

А еще он знал, что, как только они окажутся на Тралусе, придется быстренько подсуетиться. Он-то давно планировал обзавестись новыми документами, но теперь и Брию разыскивали т’ланда-тиль и хатты, которые знали ее настоящее имя. Поэтому, разжившись кредитами, их следовало тут же потратить на качественные документы для девушки.

А еще Хан хотел дать Брии больше времени на выздоровление. Девушка больше не устраивала истерик, не страдала от панических атак, но все еще изнывала от желания возрадоваться. Несколько раз, проснувшись, Хан не обнаруживал Брии рядом с собой.

Тогда он отправлялся на поиски, которые обычно заканчивались в рубке, где Брия, забравшись в кресло второго пилота, глядела в иллюминатор с таким желанием, что Хан испытывал уколы ревности.

«Почему ей недостаточно меня? Почему нельзя просто взять и любить?» Ему хотелось, чтобы Брия была счастлива и уверена в себе, но он видел, что ничего не получается. Он злился и печалился одновременно.

— Уже десять дней прошло! — пристал Хан к девушке как-то раз. — В чем дело? Я хочу понять, что не так?

Зеленовато-голубые глаза Брии смотрели на него как на пустое место.

— Я не могу объяснить, Хан. Как будто отобрали часть меня. Я скучаю не по Возрадованию, удовольствию, теплу. Это все в прошлом. Я... — Она замолчала и сникла.

Хан сел в соседнее кресло, взял Брию за руку; ладони у девушки были точно ледышки, и он принялся их отогревать.

— Я здесь, — негромко напомнил он. — И я слушаю.

— И Мрров, и Тероенза... они ошибались, когда утверждали, что только глупцы попадают в ловушку Илизии, — медленно, подбирая каждое слово, заговорила Брия. — О да, многие паломники действительно слабые, неуверенные в себе неудачники. Их единственное желание — сбежать от ответственности. Но далеко не все такие. Я знала многих паломников, Хан.

— Это точно, — поддакнул кореллианин.