Трилуна. Ведьма Сардагана (СИ)

Трилуна шла по необъятному холлу королевской резиденции, в котором мог бы с легкостью вместиться весь замок, в котором она до недавнего времени проживала и, приоткрыв от удивления рот, во все глаза разглядывала окружающую ее невиданную доселе роскошь. Мраморный белоснежный пол отражал стены, украшенные замысловатой мозаикой. Высокие стрельчатые окна, расположенные по периметру полукруглого зала позволяли солнечному свету беспрепятственно путешествовать по пространству и играть бликами на мраморе. С двух сторон располагалась широкая лестница, застеленная мягкой кремовой дорожкой, и, уходя на второй этаж, заканчивалась балконом, опоясывающим весь холл. Подняв голову вверх, девушка не сдержала удивленного вздоха. Со сводчатого потолка, обрамленного золотистой лепниной, на толстой цепи свешивалась огромная серебряная люстра с сотней свечей. На ней расцветали золотые розы, созданные умелой рукой мастера и создающие впечатление того, что живые цветы кто-то просто покрыл позолотой. Через каждые несколько метров они встречали застывших в одной и той же позе охранников, которые, казалось, даже не дышали. Они прошли через холл, свернули в длинный коридор, с правой стороны которого вся стена состояла из множества окон, открывающих вид на чудесный ухоженный сад с ровными зелеными газонами и вымощенными гравием тропинками, виляющими между клумб с пестрыми цветами. Вскоре они подошли к высоким двухстворчатым дверям, возле которых стояли такие же воины-статуи, только намного выше и мускулистее. Они скрестили перед дверями алебарды, свободной рукой придерживая массивные щиты, доходившие им до груди и на которых был изображен стоящий на задних лапах золотой дракон с открытой зубастой пастью, извергающей пламя.

Увидев начальника стражи, алебарды быстро развели в стороны, и процессия вошла в тронный зал. Прямоугольное помещение было ничуть не меньше холла, и Трилуна почувствовала себя в этом замке просто мелкой букашкой. Здесь тоже был пол, выложенный белоснежными мраморными плитами и покрытые мозаикой стены, вдоль которых расположились десятки удобных кремовых кресел. Вокруг стрельчатых окон красовалась затейливая резная отделка, а высокий потолок украшали фрески, изображающие сидящих на облаках прекрасных непорочных ангелов. К массивному трону с высокой деревянной спинкой, установленному на возвышении, вела ярко-красная дорожка. В нем удобно расположился поджарый мужчина с седыми волосами и короткой аккуратной бородой. Голову плотно облегал тонкий золотой обруч, инкрустированный россыпью драгоценных камней. Бархатный бордовый камзол и черные кожаные брюки, заправленные в высокие сапоги, облегали фигуру, подчеркивая хорошую физическую форму. На груди у него висела внушительная золотая цепь, пальцы унизаны перстнями, один из которых сиял камнем силы.

Пройдя несколько шагов по мягкой дорожке, мужчины опустились на одно колено и склонили головы. Трилуна, растерявшись, последовала их примеру.

— Зачем ты их привел, Веламар? Знаешь же, кого я здесь жду, — раздался властный голос. От короля исходило раздражение и недовольство. Он явно не был дружелюбно настроен к визитерам.

Веламар был крупный мужчина с внушительным ростом, немногим старше Севера. Одна щека была испещрена глубокими шрамами, делая его лицо суровым и неприветливым. Темные глаза смотрели из-под бровей строго и жестко. Он являлся начальником стражи, к которому их проводили воины, охраняющие главные ворота при въезде на территорию дворца. Увидев Северина, он несколько минут пребывал в глубоком шоке и молчании, а затем кинулся обнимать старого товарища, которого не видел много лет. Потом, поняв, что они не одни, закашлялся и со всей официальностью приветствовал его, выразив безграничную радость по поводу возвращения. Окинув взглядом сопровождающих принца людей, он задержал внимание на ведьме и слегка скривился, но лишних вопросов задавать не стал. Услышав короткое «Рамалан в опасности», они без промедления последовали в тронный зал замка.

Веламар не успел ничего ответить, как Северин поднялся с колена и выжидающе посмотрел на короля, который, казалось, потерял дар речи.

— Отец.

Удивление на лице Яромира сменилось безграничным счастьем, затем надеждой, но в итоге исказилось от гнева.

— Тебя долго не было…, — казалось, он с трудом выдавливает из себя последнее слово, — сын.

— Прости, — повисла напряженная тишина. Казалось, что было слышно только биение сердец этих двух сильных людей, скрестивших сейчас свои взгляды. Трилуна, затаив дыхание, смотрела на Севера, и всем сердцем надеялась, что отец простит ему глупый необдуманный поступок, совершенный в молодости.

— Я начал думать, что тебя уже нет в живых, — король сжал подлокотники трона с такой силой, что побелели костяшки пальцев, но на лице не дрогнул ни один мускул. Лишь едва заметная обида проскользнула в словах.

— Прости, — еще раз повторил Север, покаянно опустив голову. — Я надел перстень, изготовленный Зумейдой.