Трилуна. Ведьма Сардагана (СИ)

— Что? — взревел Нуриэль и подскочил со своего места, опрокидывая столик с тарелками. — Ты забываешься, смертная!

— Вы не имели права раздевать меня! — вскричала в ответ Леонесса и тоже быстро поднялась с подушек, гневно сверкая глазами. Пусть убивает! Ей уже все равно! Да она даже уже жаждет смерти!

— Я имею право на все, что касается тебя! — прошипел колдун и пристально посмотрел на разбушевавшуюся рабыню. Она тут же тихо осела на пол, пытаясь сделать хоть один глоток воздуха. Он снова применил магию и душил ее своим холодом. Но теперь она не испытывала страха, а только удовлетворение от того, что скоро покинет этот мир и присоединится к своему отцу, по которому так отчаянно скучала…

Нуриэль, увидев мелькнувшую в глазах девушки радость, прекратил пытку и в удивлении уставился на скорчившуюся фигурку.

— Ты больше не боишься умереть? — зло выкрикнул он. — Тогда я устрою тебе такую жизнь, что смерть станет твоей несбыточной мечтой!

Он резко взмахнул рукой, и шею тут же опутала ненавистная серебряная цепь. Звенья резко сократились в размерах, выдернув Леонессу в центр шатра и заставив распластаться на полу. Теперь она могла разве что подняться на четвереньки.

— Не хочешь быть рабыней, станешь моей собакой! — провозгласил Нуриэль, с удовольствием отмечая застывший в небесно-голубых глазах ужас. — Неблагодарная! Я ведь вчера спас тебя!

— Вы всего лишь не захотели делиться своей вещью, — глухо прошептала Леонесса, глотая слезы.

— Может, ты предпочитаешь, чтобы я захотел? И поэтому испытываешь мое терпение? — холодная улыбка застыла на лице, и девушка посмотрела на возвышающегося над ней мужчину.

— Нет, — выдохнула она.

Нуриэль присел на корточки рядом с ней и приподнял дрожащий подбородок сильными пальцами.

— Это было последнее предупреждение, Леонесса, — яягко проговорил он, словно пробуя ее имя на вкус. Девушка, услышав, что ее назвали иначе, нежели «рабыня» или «смертная», лишь приоткрыла от удивления рот. — В следующий раз сразу окажешься в моей постели.

— Я… я больше не буду, — еле слышно произнесла она, пытаясь отвернуться от этого гипнотического синего взгляда, словно окутывающего ее сознание, но колдун продолжал крепко держать ее за подбородок, не давая пошевелиться. Затем он быстро склонился над пленницей и дотронулся до ее разбитых губ легким поцелуем, вызывая приятную сладкую дрожь во всем теле. Затем резко поднялся и нагло ухмыльнулся, глядя на притихшую девушку.

— Посидишь на цепи до вечера. А потом, в зависимости от твоего поведения, я решу, что делать с тобой дальше. Кстати, вот такая молчаливая и покорная рабыня мне нравится намного больше.

Рассмеявшись, колдун покинул шатер, а Леонесса осторожно дотронулась до губ, которые все еще горели от его прикосновения и разрыдалась. Неужели теперь даже ее тело отказывается подчиняться ей? Боги! Как могло произойти, что ей вдруг понравился поцелуй ее мучителя?

Глава 30

На улице уже заметно стемнело, когда Нуриэль вновь зашел в свой шатер. Совет у Верховного Жреца изрядно вымотал его. Но, главное, они пришли к согласию, и через несколько дней начнут наступление на Рамалан. Мужчина довольно улыбнулся, увидев лежащую на животе девушку, шею которой опутывала магическая серебристая цепь. Наверное, задремала. Может, этот урок пойдет ей на пользу и научит повиновению.

— Смертная, — тихо позвал он, взмахом руки освобождая Леонессу от оков. Но она даже не пошевелилась. Колдун нахмурился и подошел ближе. Он носком сапога слегка подтолкнул ее под ноги, но снова не последовало никакой реакции. В душу, против воли, закралась тревога, и он резко склонился над ней, поворачивая к себе лицом.

— Демоны Варклахара! — выругался он, поняв, что его рабыня находится без сознания. С руки слетел огонь, освещая пространство, и Нуриэль только сейчас заметил разлившуюся по лицу девушки мертвенную бледность. Сухие, разбитые губы потрескались, и из них еле слышно вырывалось тяжелое дыхание, дававшееся измученному телу с огромным трудом.

Нуриэль огляделся вокруг себя, отмечая, что лежавшие на полу остатки еды, которую он опрокинул еще утром, остались так и не тронуты.

— Глупая гордая смертная, — с нежностью прошептал он. Надо было догадаться, что она не станет подбирать его объедки. Он просто недооценил ее упрямство, но на будущее будет знать, что эта девчонка не так проста, как ему показалось в первые минуты. Надо же, перечила ему, пыталась сбежать, не молила о пощаде, хотя он видел страх, разлитый в огромных озерах голубых глаз, теперь вот решила умереть с голоду, но не притрагиваться к разбросанной по полу еде. Воистину, неподражаемый экземпляр обычной смертной.