Трилуна. Ведьма Сардагана

Девочка почувствовала дыхание смерти, будто стоявшей за спиной, отчего по телу прошел озноб и по коже забегали неприятные мурашки. Чтобы не закричать на весь лес, она закрыла рот руками и быстро отползла к своей кровати, стоявшей у самого очага. Нервная дрожь сотрясала ее маленькое тело, и теплое одеяло никак не помогало согреться. Тогда она накрылась с головой и начала молиться, молиться, чтобы эта бесконечная ночь поскорее закончилась и страх, сковавший тело, отпустил ее. Трилуна никогда прежде не видела мертвых людей и ужас, парализовавший мозг, заставил ее сжаться в комочек и раскачиваться из стороны в сторону, жалобно скуля. Она даже и не заметила, как забылась беспокойным сном, в котором хрупкая женщина, представившаяся ей Герой, нежно обнимала ее и укачивала, жалея и утешая.

На следующее утро Трилуна, дрожа от нервного напряжения, выглянула из-под одеяла. Собравшись с силами, она осторожно встала с кровати и подошла к мертвой бабушке. Дотронувшись до впалой морщинистой щеки и ощутив холод, исходивший от тела, девочка в страхе отдернула руку и быстро попятилась к двери, не в силах отвести взгляда от трупа. Только свежий воздух помог прийти в себя и, утерев слезы рукавом старого изношенного платья, она прокричала, глядя в холодное голубое небо:

— Я стану сильной! Я выдержу все испытания, которые ты посылаешь мне! Только не бросай меня одну, помоги, молю тебя, Адалана!

В тот же миг тонкий переливающийся месяц на запястье опалил нежную кожу, и Трилуна с благоговением опустила взгляд на родовой знак — печать Богини.

— Спасибо, — прошептала девочка, нежно поглаживая отметку. — Теперь я знаю, что могу рассчитывать на твою помощь.

Как бы это ни было тяжело, требовалось соорудить погребальный костер, и уже через час Трилуна уложила последнюю ветку. Теперь оставалось доставить сюда бабушку, и при этой мысли сердце готово было выпрыгнуть от страха. Осторожно отворив дверь, девочка подошла на цыпочках к кровати и расстелила возле нее свое одеяло. Несколько раз тяжело вздохнув, она поднатужилась и скатила на него старушку. Сдерживая рыдания, она схватилась за углы одеяла и потащила тяжелую ношу к костру, постоянно спотыкаясь. Она несколько раз упала, распоров об острую ветку ногу и оцарапав руку, но все это были пустяки перед лицом случившейся трагедии. Трилуна старалась не глядеть в бледное морщинистое лицо, иначе бы просто все бросила и убежала подальше от этого жуткого, некогда бывшего ей таким родным, места.

Когда тело уже покоилось на ветках, девочка подожгла сухие поленья и усыпала бабушку ворохом белых и розовых ромашек, собранных ею неподалеку. Глядя, как языки пламени поглощают единственного человека, бывшего ей родным в этом враждебном мире, она тихо плакала, больше не в силах сдерживаться.

— Прощай, бабуся. — Прошептала она, когда от погребального костра остался лишь пепел. — Я люблю тебя.

Что делать? Куда идти? На эти вопросы не было ответа, и девочка побрела к дому, намереваясь для начала хоть что-нибудь поесть, так как желудок противно заурчал от голода.

*****

— Ну, Рагнарок, спасибо за гостеприимство, за отличную охоту и рыбалку! — Максимилиан похлопал друга по плечу и вскочил на коня. — Мои домашние уже заждались меня, так что пора ехать.

— Спорю, Брианна тебя сразу в кровать потащит! — Засмеялся высокий мужчина, лет сорока, с пышной каштановой бородой и огромным животом, из — под которого уже давно не было видно ног. В противоположность ему, Максимилиан сохранил хорошую физическую форму, и мускулистое тело было его гордостью.

— Не болтай ерунды! — Усмехнулся он, уже в предвкушении от встречи с женой, которую привел в замок через несколько месяцев после смерти его дорогой и любимой Геры, так как осиротевшим детям нужна была мать. Все это случилось три года назад, и боль от потери уже давно притупилась, напоминая о себе все реже и реже.

Помахав другу на прощание, он не спеша проехал через высокие дубовые ворота и уже на подъемном мосту пустил коня галопом, торопясь домой к жене и детям, которых не видел уже две недели, предаваясь развлечениям у Рагнарока. Дорога лежала вдоль густого леса и, если не останавливаться на отдых, занимала до замка часов пятнадцать. Но мысли о семье несли Максимилиана вперед, заставляя только сильнее пришпоривать коня и прибавлять скорости, чтобы быстрее оказаться дома.

Вдруг неожиданно посреди дороги возник светящийся образ старухи в длинном заштопанном платье. В руках у нее была кривая деревянная клюка, седые волосы развевались на ветру. Максимилиан в ужасе уставился в горящие зеленые глаза.

— Ведьма! — Завопил он и резко натянул поводья. Женщина тем временем развела руки в стороны и хрипло прокричала, заставив жеребца встать на дыбы.

— Узнаешь меня, Господин?

Мужчина побледнел от страха, узнав в полупрозрачном существе колдунью, много лет назад забравшую его дочь. Дочь, образ которой до сих пор хранился в его памяти, дочь по которой он тосковал все это время.