Трим. Сборник рассказов

Однако полностью подняться он не сумел. Потому что помещение, в котором он находился было очень низким. Низким и темным. В нем почти всегда царили зыбкий полумрак и неимоверная тишина. Такая, что Тою мог слышать не только все шорохи вокруг, но и как дышал он сам, и как билось его сердце. То чуть тише, а иногда чуть громче. И все же, когда вокруг него начинали собираться тени, а затем и тянуть к нему свои длинные серые руки, сердце его готово было просто выпрыгнуть из груди. И эти тени были словно бы живые. Они перемещались по его комнате и по другим комнатам вокруг, и даже по коридорам, которые эти комнаты соединяли. Вот только в овальный зал, где находилось главное сокровище они не заходили. А если даже и отваживались на это, то все время двигались вдоль дальних стен, не в силах почему-то сделать шаг на середину.

Собственно, из-за этого сокровища Тою и очутился здесь, в этом давно позабытом и позаброшенном тайном месте. В бесконечном лабиринте из коридоров и комнат, которым не было конца. И все бы, наверное, было совсем уже скверно, если бы не та примитивная старая лампа, которую он нашел здесь в свой первый же день. Лампа эта была керосиновая, однако прекрасно работала и на машинном масле, изрядные запасы которого Тою также здесь нашел. Еще же он обнаружил здесь запасы плотно упакованных пшеничных сухарей, а также воду, которая просачивалась прямо через бетонный потолок одной из удаленных комнат.

И все же не то обстоятельство, что он не в состоянии был выбраться наружу, и даже не та тоскливая жизнь впроголодь, которой он жил здесь уже почти полтора месяца, были самым худшем в его положении. Было тут еще и нечто, что поначалу едва не свело Тою с ума. И это были тени. Странные, шепчущие, тянущие к нему свои длинные жадные руки. Эти тени пришли к нему в первую же ночь, что он провел здесь и дотронулись до него. Причем Тою прекрасно помнил это прикосновение: мягкое, невесомое, но одновременно и такое, что буквально заставило его сжаться в комок. Потому что он сразу тогда понял, – эти тени его не выпустят. Не выпустят отсюда никогда. И даже если он когда-нибудь и сможет отыскать тот тайный путь наверх, то они помешают ему. В точности, как и говорил когда-то тихий голос, который предостерегал его от спуска вниз. И вот теперь этот голос, спустя почти два месяца, снова был с ним. Он говорил с ним, рассуждал и, как казалось, даже слушал. Причем не так, как эти тени. Он совсем не угрожал ему и не пытался напугать. Он лишь иногда спокойно задавал свои вопросы, а иногда и отвечал на них.

– Но знай же тогда, – продолжил голос уже серьезно, – что если ты так и будешь хитрить и притворяться, то ты, конечно же, останешься со своим сокровищем. И оно будет твоим, и твоим навсегда. Но только лишь по той причине, что ты никогда уже не сможешь выбраться наверх.

– Вот так все просто? – вдруг оживился Тою, у которого последние слова голоса пробудили некоторую надежду. – То есть я не должен ни хитрить, ни притворяться? И тогда я смогу наконец-то выбраться отсюда? А тени?

– Они тебе ничего не сделают, – продолжил голос на этот раз спокойно. – Однако малейшая ложь или притворство будут стоить тебе свободы. И ты сразу же окажешься в этой, самой удаленной и низкой комнате. И я даже не знаю, смогу ли тебе когда-нибудь еще раз помочь.

– А если я испугаюсь? – спросил Тою задумчиво. – Ведь они иногда очень сильно меня пугают, едва ли не до полусмерти. Как тогда быть, тоже не притворяться?

– Ты должен побороть свой страх. Просто скажи себе честно, что ты боишься и что тебе нужно с этим бороться. И тогда ты, пусть сначала и медленно, но сможешь продолжить свой путь наверх.

– Понятно, – ответил Тою тяжело вздохнув. – И как же жаль, что я не послушал тебя в прошлый раз. Но теперь у меня, похоже, и выбора никакого нет. Или свобода, или медленная смерть здесь, среди теней, ужаса и мрака.

Он насколько мог распрямил наконец свою спину, взял керосиновую лампу и сказал:

– Все, голос, я готов идти. Указывай мне путь.

– Нет, не так все просто, – ответил ему голос. – Путь из подземелья ты должен найти сам. У меня нет власти направлять тебя. Но я могу подсказать, где взять того особого масла, которым ты должен наполнить свою лампу, чтобы она не отбрасывала теней. Это очень важно, потому что иначе, никакие честность или смелость тебе не помогут.

Тою внутренне поежился и едва ли не содрогнулся от этих слов, потому что точно понял, что его путь наверх будет очень нелегким. И все же он не стал тогда медлить. А взяв свою лампу, пошел туда, куда направил его голос: в комнату, где стояли большие железные бочки.

– Вот та, последняя бочка с левого ряда, – указал ему голос, – в ней ты найдешь то особое масло. Но будь осторожен, не пролей его, потому что в бочке его осталось очень немного.