Тринадцать

– Офицер, у нас ведь нет данных о дальности действия этого роутера? – спросил он.

– Э-э… нет, нету. Роутер вполне мог перехватить сигнал из проезжавшей мимо машины, – радостно ухватился за предложенную соломинку Уильямс.

И на том спасибо. Поправив галстук, Прайор уселся на свое место.

– Лишь один момент, возникший из сказанного, – произнес я, вопросительно глянув на Гарри.

– Один вопрос, мистер Флинн, и не более, – ответил он.

Я нажал кнопку воспроизведения на пульте, и мы еще раз просмотрели сорокапятисекундную запись. Остановив ее, я увидел, что Уильямс уже догадался, о чем я собираюсь спросить, но не мог придумать, что бы такого сказать.

– Офицер, просто подтвердите для протокола, что на записи хорошо видна и часть улицы, на которой нет ни проезжающих автомобилей, ни пешеходов.

– Подтверждаю, – со вздохом произнес Уильямс.

На этом я с этим парнем закончил.

Глава 59

Поерзав на скамье, Кейн впервые почувствовал себя неуютно. Он молча ругал себя, что не подумал про роутер. Этот адвокат оказался натуральным проклятием. Кейн уже давно привык к приливам и отливам в ходе судебного разбирательства, навидался их по полной программе. Но с чем-то подобным столкнулся впервые. Из всех адвокатов защиты, которых он видел в деле, Флинн явно был лучшим. Уж не счел ли Руди Карп Флинна равным себе? Хотя не то чтобы это имело сейчас какое-то значение…

Кейн услышал, как Прайор представляет присяжным своего последнего свидетеля. В отличие от большинства прочих обвинителей, он энергично пер напролом, не сбавляя темпа. И это приносило свои плоды. На одном суде, много лет назад, Кейн был вынужден напоминать кое-кому из присяжных, о чем говорилось в показаниях, которые они слышали неделю назад. Про большинство важных улик они успели благополучно забыть. С Прайором такое полностью исключалось.

Репортер выступил вперед, взял в руку Библию и произнес слова присяги. Кейн совершенно не представлял, что такого тот может поведать суду. Наверняка какую-нибудь чепуху. Но Прайор был игроком – пожалуй, не таким, как Флинн, но близко. Одним из моментов, на которые Кейн научился полагаться, были закулисные методы обвинителей. У него было чувство, что Прайор сейчас собирается разыграть козырную карту, которую на протяжении всего суда придерживал в рукаве.

Первым делом тот сделал упор на профессиональной квалификации и опыте Бенеттио. У репортера были хорошие связи в Голливуде. Он прекрасно знал ситуацию изнутри.

– Что вы можете сообщить присяжным касаемо отношений подсудимого со второй из жертв, Ариэллой Блум? – спросил Прайор.

– Они познакомились на съемочной площадке и сразу влюбились друг в друга, после чего поженились, недавно. Их брак оказался мощным деловым альянсом. Именно их союз позволил им прочно закрепиться в Голливуде. Сами знаете, каким могуществом обладают все эти звездные пары вроде Брэда и Анджелины[31]. Вскоре после этого они запустили свое собственное реалити-шоу. И получили главные роли в недавно вышедшем на экраны фантастическом эпосе. Студии буквально заваливали их деньгами. А все только потому, что они были женаты.

– А каковы были их сугубо личные отношения?

– Знаете, Голливуд всегда полон слухов. Такова уж природа этого зверя. Всегда находится кто-то, кто ставит под сомнение прочность таких звездных отношений. В том числе и я. В данном случае я намереваюсь нарушить привилегию журналистской тайны. У меня был источник, прямо в самом сердце их отношений. И он сообщил мне, что данный брак – это брак по расчету. Конечно, они ладили. Но больше как брат и сестра – по причине гомосексуальности Роберта Соломона.

Глава 60

Я люблю Америку. Люблю Нью-Йорк. Люблю живущих здесь людей. Но иногда он вгоняет меня в тоску. Нет, не какие-то отдельные личности – в основном средства массовой информации. Что касается всех этих телеканалов, газет и новостных сайтов, то американцам они служат не лучшую службу. Зал был заполнен в основном как раз журналистами. И это их сдавленные охи и ахи пронеслись по залу, когда Бенеттио во всеуслышание объявил, что Роберт Соломон – гей.

Все эти репортеры даже глазом не моргнули, когда Прайор демонстрировал им фото тела Ариэллы и полученных ею ран – этой юной жизни, разорванной на куски и выложенной на всеобщее обозрение в высоком разрешении. Но объявите им, что кто-то исповедует иной образ жизни, помимо гетеросексуального, и они тут же из штанов выпрыгнут.

Бобби замотал головой, и я шепнул ему, что все будет нормуль. Он кивнул и ответил, что ладно.

– Мистер Бенеттио, это довольно экстраординарное заявление. И оно не было сделано ни в ходе предварительного следствия, ни при подготовке материалов для данного разбирательства. Почему? – спросил Прайор.

– Я хотел защитить свой источник. А теперь, на суде, вынужден открыть правду.

– И кто этот ваш источник?