Тринадцать этажей

– И попробуйте выспаться. Это вредно – засиживаться допоздна.

* * *

Стопка коробок с входящими документами становилась все выше и выше, но Гиллиан удавалось отражать вопросы о сроках, ссылаясь на проект мистера Блейна в качестве оправдания того, что у нее нет ничего для Тимоти и Сары, в то же время в разговоре с самим мистером Блейном обвиняя в задержке Сару. В конторе царило шумное многоголосье, пульсировала лихорадочная энергия, однако Гиллиан казалось, что все это где-то далеко. Она встала, смутно сознавая, что просидела без движения несколько часов, и подошла к окну. По залитой солнцем Блумсбери-лейнс тек нескончаемый людской поток. Бизнесмены в ладно скроенных костюмах, туристы в пестрых рубашках, а в стороне стояла одинокая фигура, глядя на Гиллиан.

Это был высокий мужчина в черном пиджаке, слишком плотном для жаркого дня. Под воротничком накрахмаленной белой сорочки виднелся темный галстук, большие солнцезащитные очки полностью скрывали верхнюю половину лица. Несмотря на это у Гиллиан не было никаких сомнений, что незнакомец смотрит на нее, наблюдает за ней. Его голова была запрокинута назад, лицо обращено на окно четвертого этажа, у которого стояла она, а рот сжат в твердую прямую линию. И Гиллиан захлестнуло знакомое чувство того, что за ней наблюдают, за ней следят. Не поворачивая голову, мужчина в черном костюме сунул руку во внутренний карман пиджака и достал телефон. Он поднес телефон к уху и начал говорить, краткие четкие слова, тонущие в городском гомоне. Мужчина кивнул один раз.

– Гилл!

Голос Сары не был громким, но он буквально толкнул Гиллиан вперед, разбивая вдребезги то пространство, в котором она оказалась. Увидев в руках у Сары новые коробки с файлами, она собрала все силы, чтобы скрыть свое отчаяние.

– Мм… да. Да. Уже иду, извините, – запинаясь, пробормотала Гиллиан.

Если начальница и обратила внимание на то, как она заведена, то не показала и виду, бесцеремонно всучив ей в руки еще три коробки. Обернувшись, Гиллиан выглянула в окно на улицу внизу. Никого. Человек в черном исчез.

* * *

Похоже, все это гораздо серьезнее, чем полагала вначале Гиллиан. Она опять смотрела на свою быстро разрастающуюся беспорядочную подборку записей и ссылок, с дикими глазами и мечущимися мыслями. Гиллиан проспала всего несколько часов, но свободное от работы время было на вес золота, и терять его на сон было нельзя. Теперь ее со всех сторон окружали коробки с документами, нагроможденные по углам комнаты, а пол ковром устилали разбросанные бумаги. В какой-то момент она снова обрезалась, и закрепленные на доске документы были покрыты тут и там яркими красными точками.

Потогонное производство было только верхушкой айсберга. Тобиас Фелл везде вел свой бизнес одинаково. Женщина, выступившая с тревогой насчет безопасности труда на складах Говарда Фейрли, одного из партнеров Фелла, погибла при пожаре, вызванном неисправной электропроводкой. Сотрудник связанной с Феллом маркетинговой компании, публично высказавший тревогу в связи с ингредиентами в продуктах, предназначенных для детского питания, вскоре после этого скончался от проблем с сердцем, которые прежде у него не замечались. Кровавые алмазы, вопиющие нарушения экологических норм, неэтичная практика страхования – всякий раз, когда кто-нибудь выступал с возражением или собирался поднять тревогу, он умирал или исчезал.

Внезапный грохот телефона, вибрирующего на деревянном столе, выдернул Гиллиан из размышлений, едва не спровоцировав у нее сердечный приступ. Она сделала пару глубоких вдохов и выдохов, пытаясь унять бешено стучащий пульс. Гиллиан взглянула на экран, ожидая увидеть профессионально отретушированную фотографию кого-нибудь из своего начальства в «Акман Блейн», однако экран оставался серым. Звонивший обозначился как «мистер Клоуз», хотя она не помнила, чтобы такой числился в списке ее контактов. Гиллиан ткнула в зеленую кнопку, испачкав ее красным от недавнего пореза.

– А-алло? – Ее голос дрогнул.

В трубке не было никаких звуков. Ни дыхания. Ни фонового шума. Только тишина.

Затем:

– Вы знаете?

Голос говорил медленно, бесстрастно, с совершенно не к месту привнесенными интонациями, что сразу же насторожило Гиллиан, как будто голос был порожден программой синтезирования речи. Однако в нем не было ничего искусственного.

– Кто это?

– Вопросы задаю я. – Тон не был сердитым или резким, однако в нем присутствовала некая определенность, отмахнуться от которой было невозможно. – Вы знаете?

– Я не… О чем вы говорите?

– Для того чтобы я продолжал, вы должны знать. Вы знаете?

В голове Гиллиан непрошено возник образ мужчины, наблюдавшего за ней с улицы.

– Я… нет. Я не знаю.

Пауза.

– Хорошо. Вы не знаете, и я не стану продолжать. Спасибо.

Разговор закончился. Гиллиан сидела, стараясь заставить себя положить телефон, однако рука у нее продолжала трястись. Даже после того как разговор закончился, ей по-прежнему казалось, что кто-то слушает.

Она отключила телефон. Ощущение не проходило.