Тринадцать гостей. Смерть белее снега (сборник)

– Тогда я пойду. Вам лучше побыть одному. Знаю, вы стольких успели принять! Спокойной ночи!

– Вы нисколько не… Подождите! Вы же не уйдете?

– Не хотите меня прогнать?

– Только не это!

– Ладно. Вообще-то, я пришла не для того, чтобы сразу уйти, – улыбнулась Надин и приблизилась к окну. На противоположной стороне темной лужайки лаяла собака. – Хейг беспокоится. Хейг – местный сторожевой пес. А еще это – избранный лордом Эйвлингом способ сохранять память о великой войне. Хотя не понимаю, чего ради помнить о войне…

Надин задернула занавески, спрятав лужайку и отчасти заглушив воинственные кличи Хейга. Пододвинув к кровати зеленый шелковый пуф, она уселась на него.

– О чем будем говорить, мистер Фосс? О важном или о пустяках?

– Предоставляю выбор вам, – улыбнулся он. – Безопаснее всего короли и капуста.

– Безопаснее всего?

Он покраснел от смущения. Осел! Обычно Джон ловко вел беседу, но сейчас не смог бы болтать даже о королях и капусте, не затоптав их ногами. Забыл, что с некоторыми женщинами мужчина не может говорить о пустяках. За самыми тривиальными словами всегда будет скрываться смысл, нравится он им или нет, любовь это или презрение… Беседа с ними равносильна уравнению самой жизни.

– Возьмите сигарету и успокойтесь, – предложила Надин и протянула ему тонкий золотой портсигар. – Они очень длинные, но вы не обращайте внимания.

Она чиркнула спичкой. Пламя озарило ее лицо, и Джон поразился совершенству ее черт. Это было, конечно, совершенство, достигнутое в салоне красоты, то есть не должно было носить столь громкого имени. Цепляясь за эту мысль, он потянулся к огоньку. Как только Джон прикурил, Надин задула спичку и зажгла следующую, чтобы закурить самой. Какое-то время они курили молча. У него возникло мучительное чувство, что зря проходят бесценные секунды, гаснущие, как искры, в бездне времени. Внезапно Надин подняла голову.

– Да, я помню, сюда долетает музыка! – воскликнула она. – Она дразнит вас так же, как дразнила меня, когда я лежала на этой кушетке два года назад?

– Я не танцор, но музыку люблю.

– Вы созданы для дипломатической службы. Тактично отвечаете на вопросы! Лично я не могла лежать спокойно! Тогда здесь блистали танцоры лучше нынешних. Кроме Тейверли – впрочем, даже он умудрился наступить мне на ногу… – Она вытянула ногу и покрутила золотистой туфелькой. – Никто из этих толком не умеет танцевать. Сам лорд Эйвлинг неплох – но остальные… Сэр Джеймс танцует с помпезной осторожностью – представляете? Пратт, похоже, думает лишь о том, чтобы не позволить вам угадать, какими будут его следующие па. Я под любого умею подстроиться, только не под него. Уверена, он делает это нарочно. А его закадычный друг Балтин – тот и вовсе не танцует. Во всяком случае, не подает виду, будто умеет, а просто наблюдает за всеми с оскорбительным скучающим видом. Я сбежала от него и от Роу. А уж Чейтер – бог мой! Мы чуть не подрались!

– Как Чейтер танцует? – спросил Джон, чувствуя, что вся эта болтовня – только прелюдия. – Не представляю его хорошим танцором.

– Почему?

– Не знаю…

– Вообще-то, вы правы. Как бы это лучше описать? Он и давит, и не давит. Наверное, это мысленное давление. Пока мы танцевали, он постоянно задавал вопросы – спокойно, как будто так и надо. – Надин рассмеялась. – Даже про нас спросил!

– Про нас с вами?

– Выяснял, давно ли мы знакомы.

– Да пошел он к черту! Какое его дело?

– Примерно так я и ответила. Чейтер, правда, был очень вежлив. Он мне напоминает умницу-червяка! А после разговоров с умными червяками всегда хочется принять ванну!

– Наверное, вы с ним чуть не подрались, когда указали, что он лезет не в свое дело? – предположил Джон.

– Нет, в тот раз обошлось. Но потом он сказал: «Я слышал краем уха, будто ваш муж служит в армии?»

– Представляю… – пробормотал Джон. – Каков грубиян! Как он вообще тут оказался?

– Мне это тоже невдомек, мистер Фосс. Иногда лорд Эйвлинг приглашает странных гостей, но на сей раз превзошел себя: таких, как Чейтер, я раньше тут не встречала. Вы-то хоть знаете, что мой муж не служит в армии?

Джон кивнул, надеясь, что не краснеет, вспоминая рассказанное Тейверли.

– А кто вас просветил?

– Вы ведь и сами знаете?

– А, как же – Гарольд Тейверли! Он был одним из лучших друзей моего мужа.

– Был и остается.

Надин пытливо посмотрела на него и улыбнулась:

– Вы выразились изящно! Хотите знать, остается ли Гарольд Тейверли и моим другом? Нет, забудьте, я спрашиваю лишнее. – Она вздохнула. – Вот мы и расправились с королями и с капустой!

Она хотела встать с пуфа, но вместо этого слегка сгорбилась. Со спины съехала зеленая шаль. Надин полуобернулась, чтобы ее подхватить, и скользнула голым плечом по рукаву Джона.

– Ваше первое побуждение было верным, – заметил он.

– Какое?

– Разве вы не собирались уйти?

– Да, но решила остаться.

– Напрасно.

– Вы, случайно, не боитесь Чейтера?

– Еще чего, черт возьми! Прошу прощения…

– Мне нравится, когда бранятся по делу. Леверидж был в этом деле большой мастер! Тогда, может, боитесь меня?

– Не исключено. Но больше – самого себя. Так что вам лучше уйти.

– Это ничего не даст.

– То есть?