Тринадцать ящиков Пандоры

Но военное применение устройства казалось неизбежным. Время чудес наступит позже… если вообще наступит. У Торреса ужасно ограниченное воображение — но ровно такое же и у большинства тех, от кого зависит решение.

«Мы — расходный материал», — его слова все еще звучали у меня в ушах. Внезапно я понял, что надо делать. Если только получится.

Я попытался объяснить это «Джордано», радуясь, что мне не нужно говорить вслух, потому что голос мой сейчас наверняка бы дрожал. Я боялся, что корабль не поймет — в конце концов, она была искусственным интеллектом, — способна ли она вообще представить себе последствия всего этого для нас?

Но она согласилась без колебаний. Она считала, что это возможно, и готова была сделать это, если только представится шанс. Она хотела это сделать. Она размышляла над этим с тех пор, как узнала об устройстве: планировала, как расширить мой доступ и даже передать мне право аварийной команды.

Я мысленно погладил корабль — нежно, но очень грустно. И поблагодарил ее за это решение. «Джордано Бруно» была права, и настоящий Джордано Бруно тоже был прав. И он не боялся сообщить всем правду.

Которая в конечном итоге стоила ему жизни.

* * *

Еще одно испытание устройства было запланировано через неделю. Я боялся этого дня. Не потому, что убью всех нас, даже невиновных — таких, как Лакшми. Это была небольшая цена за спасение остального человечества.

Но я боялся за «Джордано». Я не знал, смогу ли сделать то, что будет необходимо.

Большинство этих дней я провел в беседах с кораблем, хотя понимал, что это только усложнит принятие решения. Но если бы вы могли провести последние дни с вашим единственным другом, разве не позволили бы вы себе наслаждаться этим временем как можно дольше?

Когда пришла пора, я почувствовал странное спокойствие, почти невозмутимость.

Просто следуй плану, который вы столько раз обсуждали с «Джодано»… Все ведь готово.

И начался кошмар. Я насильно ворвался в память «Джордано», создав аварийную ситуацию.

И перехватил управление.

Позволить «Джордано» изменить вводные данные эксперимента. Наблюдать, как зашкаливают показатели сенсорных датчиков. Оружейные системы. Попытаться разрушить оборудование всем, чем только можно.

Готово. Мы находимся в замкнутой капсуле пространства — «Джордано Бруно» и планета. Устройство не достанется никому… Там может быть больше таких же, намного больше… но с этим ничего не поделаешь.

Ты знаешь, что делать.

— Знаю. Прости, — прошептал я и запустил процесс.

Разрушение сознания «Джордано Бруно» длилось не больше получаса, которые показались мне вечностью. Меня удивило, что это не вызвало боли; просто постепенное угасание всего, что я так близко узнал, всего, что почти уже стало частью меня.

Позже меня нашел Торрес: я лежал на полу, свернувшись калачиком, и неудержимо рыдал, игнорируя его вопросы. Мне крупно повезло, что он тогда не убил меня; но он не был жестоким или склонным к насилию. Он просто был уверен, что всегда поступает правильно…

Ни следа информации об устройстве в бэк-апах лоботомированного корабля не осталось. Я успокаивал себя этим в те моменты, когда скучал по «Джордано» так сильно, что готов был убить себя.

Повезло мне еще и в том, что я ничего не знал, — «Джордано» сама изменила вводные данные, так что Торрес и его таблетки правды не вытащили из меня ничего полезного. Через неделю после инцидента они сдались. Меня закрыли одного в каюте, в мучительном одиночестве, с огромной пустотой внутри, — ожидать судебного приговора.

Ранганатан позже разрешили увидеться со мной. Я был так рад видеть ее, что едва не расплакался.

— Скажите мне, — спросил я ее, когда наконец собрался с силами, — как выглядит небо?

Я представлял себе абсолютную темноту вокруг, ведь ничего не должно было проникнуть сквозь пузырь нашего пространства-времени до тех пор, пока мы не умрем, — и еще миллионы лет после этого… Но я не представлял себе, как ошибся.

— Поэтому я здесь, — сказала она своим обычным равнодушным тоном. — Сегодня стало видно небо, и оно… другое. Никто не может узнать ни одной звезды. Нет ни единого известного нам созвездия. Но картина, которую мы видим, совпадает с предсказаниями слияния нашей галактики с М31 — галактикой Андромеды. Мы видим, что находимся в большой эллиптической галактике с полосками пыли и газа — следами предыдущего столкновения. Возраст наблюдаемых звезд согласуется с нашими наблюдениями.

Пару секунд я не мог понять, о чем она говорит. Потом все встало на свои места, и я расхохотался, словно безумец. Ранганатан спокойно наблюдала за мной.

— Она не ускорила нас! Она замедлила нас! Корабль поняла, как нас замедлить!

Я хохотал без умолку до тех пор, пока у меня не начали болеть мышцы.

Я никогда еще так не скучал по «Джордано Бруно», но в этот самый момент я смог наконец смириться с тем, что потерял ее.