Тринадцать мужчин, которые изменили мир

Лир заработал и потерял миллионы, но он вступил в игру ради созидания и решения проблем – не жажда денег вела его к вершинам. Он известен тем, что шел на риск ради удовольствия, приносимого решением проблемы, которую другие считали неразрешимой. Когда основатель “Ампекс” Александр Понтитов сказал ему, что восьмидорожечный приемник для автомобилей создать невозможно, Лир загорелся желанием сделать это. Когда его изматывала очередная дилемма или не поддавалась проблема, он брался за лыжи или совершал несколько кругов на своем самолете (нелегальный маневр согласно “Эф-Эй-Эй”), для того чтобы обрести нормальное психологическое состояние. Билл Лир обладал духом Горацио Альджера, был искателем приключений, не имевшим себе равных, а его система убеждений поразила бы даже ум Нормана Винсента Пиэйла. Рэшк дал оценку его позитивному стремлению в “Бурном Гении” и привел высказывание Лира: “Они говорили, что я никогда не смогу построить свой самолет. Но я его сделал. Они говорили, что мой самолет никогда не будет летать. Но он полетел. Они говорили, что мы не добьемся успеха. Но мы и это сделали”.

В своем отношении к риску Лир подобен Теду Тернеру. Он рисковал всем, что имел, ради воплощения каждой новой идеи, до самого конца. Совет директоров “Лир Инк” не ратифицировал идею создания “Лир Джет” в 1961 году. Они были убеждены, что самолет никогда не будет построен, ну, а в противном случае, не будет пользоваться спросом. Лир был разочарован, но непоколебим. Он моментально начал договариваться о продаже фирмы, которая была его детищем (и к тому времени приносила годовой доход в размере 100 млн. дол.). 8 февраля 1962 года он продал фирму “Сейглер Инк”. Его личная доля вырученных от продажи денег составляла 14,3 млн. дол. Все эти деньги были вложены в развитие проекта реактивного самолета Лира. В течение двух лет они были истрачены. Сам Лир был в больших долгах, практически обанкротился. Он заложил свое имение “Ле Ранч” в Швейцарии, дом в Вичите, новые дома в Греции и Палм-Сприигс, и картины Рубенса, принадлежавшие жене, для того чтобы продержаться до завершения проекта “Лир Джет”. (Это напоминает, как Хонда заложил украшения своей жены, для того чтобы финансировать деятельность фирмы “Хонда”.) Все это Лир сделал в ожидании сертификации “Эф-Эй-Эй”, на которую нельзя было особенно надеяться после того, как он потряс их своим революционным самолетом.

Лир был настолько стеснен в средствах в середине 1960-х, что продал испытательную модель “Лир Джет”, который не был защищен авторским правом, поскольку еще не получил сертификации “Эф-Эй-Эй”, своему другу пополнить запас наличных.

Если взглянуть на вещи прямо, то ему повезло. Кажется, Леди Удача всегда на стороне таких величайших оптимистов, каким был Билл Лир. Однажды, когда над его повой фирмой сгустились тучи, вмешалась судьба, и один из его испытательных самолетов упал и сгорел. Полученной страховой премии оказалось достаточно, чтобы компания продержалась до сертификации. Но, получив сертификат, необходимо было налаживать производство, и, вновь потребовались деньги. Он встал перед дилеммой – акционировать фирму или увидеть, как все рушится. Не лишенный способностей коммерсанта, Билл к ноябрю 1964 года получил 5,5 млн. дол., продав 40 процентов акций, по 10 дол. за акцию. В течение двенадцати месяцев “Лир Джет” стал самым популярным коммерческим реактивным самолетом в истории.

Билл Лир потерпел крушение во время своего первого полета, будучи подростком, а затем на протяжении жизни разбил еще два самолета. Он постоянно нарушал правила поведения в воздухе и при посадке, установленные “Эф-Эй-Эй”. Он прославился случаем, когда вместе с новой подругой пролетая над озером Мичиган, сделал ей предложение, от которого она не могла отказаться, – присоединиться к его “клубу высоты”. Абсолютно нормальным для него было установить самолет на автопилот и, повернувшись назад, скрепить новые отношения объятиями. Эти романтические интерлюдии происходили в 40-х и 50-х, когда такое поведение считалось проявлением силы и щегольства. Еще один маневр Лира заключался в том, что он игнорировал воздушных диспетчеров и приземлялся при нулевой видимости. Он летал так же, как и жил – с полной непринужденностью.