Тринадцать объявлений Лёвы Лучика

– Я её кормил сегодня сухими мотыльками, – объяснил Матвей, вытаскивая агаму из-под куртки. А я стоял наготове в своей распахнутой настежь куртке. Руки дрожали, пальцами я аккуратно взял ящерицу и переложил к себе. Она была тяжёлая и немного шершавая… – На ночь можешь листья салата дать или дольку помидора, – продолжал Зайцев. – Вообще она спокойная. Может час просидеть и не пошевелиться. И людей любит. Только утром принеси мне её перед школой. Она в террариуме живёт. И лампа у неё специальная там, понял?

Понял!

– Если б ты не был чокнутый до животных, я бы не дал. Но тебе доверяю, – добавил Матвей на прощание.

На меня свалилось настоящее чудо.

В наших окнах было темно, и я выдохнул с облегчением.

Агаме было восемь лет, и если она выжила за эти годы, то за один вечер ничего с ней не случится, подумал я.

* * *

– Лёва! Вам что, не задали ничего? – мама заглянула в комнату после ужина, но остановилась на пороге. – Что-то ты не зовёшь меня помочь. Даже странно.

– Мамуля, ну я же взрослею, умнею, сам учусь. Ты радуйся, что у тебя такой умный сын, – сказал я из-за стола, усыпанного кучей тетрадок и учебников, как можно спокойнее и доброжелательнее.

– И по русскому сам?

– Да там легкотня.

– И математику сам?

– Там всё просто, мам. Иди отдыхай. Кино посмотри с папой.

Глаша тёрлась о мои ноги и что-то вынюхивала. И как она просочилась-то ко мне?

Под ногами в пустом ящике из-под игрушек сидела бородатая агама, и её хвост свешивался через бортик.

Мама была в двух шагах от просмотра фильма ужасов. А я – от кошмара.

– Ну ладно, пойду, спасибо, Лёвушка! Через час спать, не засиживайся. В душ сходи.

Мама меня благодарила!

Она ещё не знала про две презентации, которые ей придётся делать: для меня и Матвея Зайцева.

А Глашу я тут же вытолкал за дверь и сел писать то самое объявление.

Объявление третье

Осторожно, плесень!

Это хорошо, что на презентацию нам дали ещё неделю.

И хорошо, что я не успел полюбить бородатую агаму, а Матвей живёт почти рядом, и не пришлось тащиться за тридевять земель с ящерицей за пазухой, тяжеленным рюкзаком и мешком с физрой. Я почти без сожаления вернул ему агаму – слишком странно она себя вела, и я боялся, что стану заклятым врагом всей большой семьи Зайцевых, если с ней что-то случится.

И хорошо, что мои родители знают, с кем имеют дело уже девять лет.

Понимаете, вот сколько себя помню – всегда мечтал сделать какое-нибудь открытие и прославиться.

Сначала я хотел спасти весь мир. Я тогда ещё в детский сад ходил. Я не очень понимал, от чего хотел спасти мир, но чувствовал, что стою на пороге открытия. Больше всего это чувствовал, когда вытаскивал из дедушкиных шкафов камни и раскладывал их на полу так, что даже зелёного ковра не было видно. Камни были большие и маленькие, разных цветов и формы. Потом я снимал носки и шёл по камням, представляя себя старым путешественником, который обошёл весь мир, как в сказках. Однажды мне оставалось совсем немного, чтобы сделать открытие, но бабушка ворвалась в комнату и запричитала. Это было примерно так:

– Лёва! У дедушки будет разрыв сердца, когда увидит свою коллекцию на полу!

А ещё:

– Лёва! Грохнешься на камни, останешься без мозгов! А твои родители нас в тюрьму посадят, что недоглядели!

Или так:

– Лёвушка! Ну поиграй во что-нибудь безопасное!

Так что с «миром» ничего не вышло, и я не успел придумать, как его спасти.

Потом мы с бабушкой собирали камни и расставляли на полках. Я подавал, а она расставляла. И рассказывала про мальчика Сашу, какого-то внука какой-то Татьяны Арнольдовны:

– Купили ему конструктор, так он целыми днями с ним играет. То одно построит, то другое. И фантазии ему хватает играть. Лёва! Почему у тебя всё время камни, палки, песок, грязь? Всё время эксперименты?

Это она вспомнила, как я прививки делал фруктам. В какой-то передаче по телевизору увидел, что можно сделать такую прививку яблоне, и на ней станут расти груши или апельсины, представляете? Помню, что была зима и яблони на даче у бабушки стояли в снегу. И на дачу никто не ездил. Это я к бабушке с дедушкой ездил домой. Поэтому решил сделать эксперимент с яблоками, которые лежали себе спокойно в вазе. Очень хотелось сделать им прививку. Я знал, где у бабушки шприцы и всякие лекарства. Открываешь шкаф на кухне у стены, и там, на нижней полке, розовая коробка. Она легко открывается. Я уколол апельсин и засосал шприцем сок. Потом выдавил его в яблоко, а заодно и в грушу, она вместе с яблоками в вазе была.

Но это показалось мне совсем неинтересным, и тогда я засосал шприцем зелёнку и сделал новую прививку. А потом ещё три. На месте уколов появились зелёные капли. Мне стало жалко яблоко: оно будто плачет зелёными слезами. Я вытер капли салфеткой, и жёлтое яблоко стало зелёным. Шприц я выбросил в мусорное ведро, а зелёнку положить обратно забыл. Мне до ужаса хотелось посмотреть, что там внутри, но я всё-таки решил дотерпеть до утра.

– Бабушка, давай разрежем яблоко? – попросил я её, едва открыл утром глаза.