Тринадцатая Ева

Он перевел дух, опасаясь, что эмвэдэшник уличит его во лжи, но тот продолжал сопеть в трубку.

– И именно произошедших по этой схеме – тело найдено где-то в трущобах или на свалке, к примеру. И причиной смерти стали множественные колото-резаные ранения в грудь…

Тип все еще молчал, и доктор осторожно добавил:

– Не исключено, что речь идет о молодой особе… Которая была полностью нага…

– Сделаю, что могу! – произнес наконец эмвэдэшник, а потом отключился. Доктор Чегодаев немедленно понял, что допустил ошибку. Он ведь подставил Еву! Этот тип сейчас поставит на уши весь свой аппарат, пошлет к нему своих людей, они потащат его на допрос и…

Думать об этом не хотелось. Суббота тянулась невероятно долго, а потом вдруг внезапно завершилась. Он снова долго не мог уснуть, но потом усталость взяла свое, и Дмитрий Иннокентьевич провалился в сон.

Разбудил его звонок мобильного. Спросонья задев его рукой, доктор уронил телефон на пол. Пришлось долго ползать по паркету, стараясь выудить залетевший под кровать аппарат, издававший пронзительные звуки.

На связи был эмвэдэшник.

– Я собрал для вас кое-какой материальчик. Прошу, однако, использовать исключительно для ознакомления. Никакой публикации в прессе или книжных проектах. Вам его доставит курьер.

Доктор Чегодаев начал усердно благодарить этого типа, а тот прервал его:

– Вы мне вернули мою жену с того света. Я этого никогда не забуду. Спасибо вам, доктор!

И в своей лаконичной манере отключился. Дмитрий Иннокентьевич отправился пить кофе, рассчитывая, что до приезда курьера успеет еще принять душ. Но тот явился на редкость быстро, Чегодаев не успел еще даже позавтракать.

Молодой тип с жестким лицом и в форме вручил ему пакет из плотной бумаги и, пожелав отличного воскресенья, удалился. Что ни говори, а знакомство с сильными мирами сего имело свои преимущества.

Доктор Чегодаев расположился на кухне и раскрыл запечатанный сургучными печатями пакет. На стол выскользнули фотографии, которые заставили его вздрогнуть. Он увидел рыжеволосую нагую женщину, точнее девушку, которая в странной позе лежала на черной земле.

Лицо несчастной было безмятежно, а грудь и живот представляли собой кровавое месиво. Дмитрий Иннокентьевич отвел взгляд, а затем быстро заставил себя просмотреть серию фотографий.

Имелась и сухая короткая докладная записка. Тело двадцатидвухлетней Зои К. было обнаружено две недели назад на окраине столицы. По подозрению в убийстве был задержан некий безработный и без определенного места жительства Виктор О.

Доктор присмотрелся к фотографиям – и снова вздрогнул. Ева вела речь о черепахах. Он не мог понять, что это значило. А теперь понял. В мочках ушей несчастной Зои были забавные, кажется серебряные, серьги-«гвоздики», изображавшие крошечных черепашек с рубиновыми глазами.

Дмитрий Иннокентьевич прошелся по кухне, а затем принялся изучать докладную записку.

В ней не исключалось, что в данном случае речь шла о деяниях серийного характера, потому как Виктор О. представлялся более чем неподходящим кандидатом в убийцы.

Давались указания на другое подобное убийство, случившееся в прошлом месяце. Жертва была искромсана при помощи холодного оружия. Правда, на этот раз речь шла о пенсионерке. Да и убийство произошло на другом конце Москвы, в лесопарке.

Еще одно убийство!

Наконец, еще в конце прошлого года праздношатающаяся молодежь натолкнулась во время совместного распития спиртных напитков в овраге, служившем одновременно свалкой, на тело девочки, исчезнувшей еще в начале ноября. Несчастная девятилетняя школьница также была искромсана ножом, однако следствие пришло к выводу, что это дело рук ее отчима, отмотавшего несколько сроков на зоне, в том числе и за изнасилование несовершеннолетней, задержанного и даже уже давшего признательные показания, впрочем вскоре от них отказавшегося.

Ева вела речь о том, что она убивает людей! Не исключено, что жертв на самом деле больше. Если бы находили молодых обнаженных рыжеволосых девиц или искромсанных девятилетних школьниц, то и правоохранительные органы, и желтая пресса давно забили бы тревогу. Еще бы, в столице завелся очередной маньяк.

А так – всего лишь одиночная жертва психопата-отчима, к тому же судимого. А до этого – некая пенсионерка, ставшая, не исключено, жертвой лютого грабителя-гастролера.

Тот, кто убивал, действовал крайне осмотрительно. О том, что в этих смертях виновата она, не сомневалась, похоже, только сама Ева. И осознание этого кромешного кошмара заставляло ее медленно сходить с ума.

Никто же не искал маньяка, потому что жертвы были такие разные. Да и находили их в разных местах, на большом отдалении друг от друга. В двух случаях имелись даже конкретные подозреваемые, а в случае с пенсионеркой был отчетливо виден след гастролера.