Тринадцатая карта

В углу стоял маленький деревянный стол, вокруг него — три стула, все поцарапанные и потертые после многих лет службы. Плитка на полу самая простая, квадратная, желтовато-белая. Та часть пола, которая не заляпана кровью, сверкает чистотой. Бернард повернулся к кухонной стойке и осмотрел ее. На ней обнаружилось несколько банок с различными травами, сушеными грибами и специями. Ни микроволновки, ни вроде как прочих электрических кухонных приборов. На газовой плите — старомодный чайник.

Тело женщины лежало в дверном проеме между кухней и комнатой за ней.

Задняя дверь слева от Бернарда была закрыта. За спиной у него располагались гостиная и спальня. Детектив Ханна Шор, его напарница, стояла в дверном проеме, разделяющем гостиную и кухню, молча осматривая место преступления. В отличие от него, она всегда находила время, чтобы охватить всю обстановку целиком.

— Не хочешь взглянуть на остальные комнаты? — спросила его Ханна, входя в маленькую кухоньку.

— Да, — отозвался он, испытывая облегчение от этого предложения. — Давай начнем с этой. — И указал на дверной проем за телом. Женщина была застрелена на полпути между кухней и этой комнатой.

Они осторожно обошли пятно крови и вошли в маленькую, тускло освещенную кладовку. Запах трав резко усилился. По стенам здесь расположились десятки полок, заставленных банками с разнообразными травами, семенами и кореньями. Каждая банка была аккуратно отмечена небольшой белой наклейкой с надписью от руки.

— Борец аптечный, — зачитывала Ханна вслух, проходя вдоль одной из полок. — Ужовник обыкновенный, кора вяза, имбирь, белладонна, гибискус…

Бернард заглянул на одну из нижних полок. Там выстроились ряды крошечных флакончиков, наполненных какими-то жидкостями — тоже с самодельными этикетками. Он поднял один из них рукой в латексной перчатке.

— Травяное масло святого Иоанна от бородавок, — прочитал он. — Думаешь, она продавала лекарственные масла и травы?

— Ну, вообще-то белладонна ядовита, — пробормотала Ханна. — А здесь еще и благовония, и свечи… Не знаю.

Бернард заметил небольшую коробку, в которой лежал набор матерчатых мешочков, похожих на тот, что висел на шее у убитой. Заглянул в один, потом в другой. Все они были пусты.

Выйдя из кладовки, они вернулись на кухню.

Мэтт фотографировал ручку задней двери.

— А где Вайолет? — спросила Ханна.

— Пока еще едет, — сказал он, опуская фотоаппарат. — Утренние пробки.

Сама мысль о том, что Вайолет способна приехать отдельно от Мэтта, просто не укладывалась у Бернарда в голове. Криминалисты почти всегда прибывали на место преступления вместе.

— Хорошо, что хоть ты достаточно быстро добрался, — сказал он.

— Я объехал утреннюю пробку по Эсперанса-драйв, — пустился в объяснения Мэтт. — Увидел, что на Клейтон-роуд все намертво встало, так что свернул направо на Шестую улицу, и…

— Знаешь, что мне говорила моя мама? — перебила его Ханна.

— И что же?

— Никогда никому не рассказывай о своих мечтах и об излюбленных маршрутах. Всем это до лампочки.

Мэтт ухмыльнулся Бернарду, который улыбнулся ему в ответ.

— Буду иметь в виду, — сказал он.

— Кто-нибудь уже нашел какие-нибудь документы? — спросил Бернард. — Это действительно Жаклин Мьюн?

Мэтт покачал головой.

— Пока что нет. В сумочке никаких документов. — Он мотнул головой на матерчатую сумочку с цветочным узором, висящую на одном из стульев. — Но кошелек внутри, и наличные в нем на месте.

— Ладно, — кивнул Бернард. — Есть какие-то признаки взлома?

— Никаких, но убийца ушел через заднюю дверь, — ответил Мэтт.

— Откуда ты это знаешь?

Эксперт отвернулся от раковины, держа в одной руке пакет для улик, а в другой пинцет.

— Посмотри на дверную ручку. На ней кровавый мазок. И ни одного пальцевого отпечатка. Думаю, убийца использовал какую-то тряпку, чтобы открыть дверь.

— Кровавый мазок? Кровь жертвы?

— Пока не знаю, детектив. Наверное.

Подойдя к двери, Бернард осмотрел дверную ручку.

И действительно, на правой стороне ее виднелась четкая коричневая отметина. Засохшая кровь.

— Давай теперь проверим гостиную, — обратился он к Ханне.

Гостиная выглядела уютно, вся мебель здесь была выдержана в теплых коричневых и красных тонах. На противоположных концах ее, по обе стороны от светло-коричневого кофейного столика, стояли удобные на вид кресло и диван, оба одинакового вишневого оттенка. «В точности как сейчас на кухне, — подумал Бернард. — Коричневое с красным».

Но, в отличие от окровавленного кухонного пола, эти цвета здесь выглядели совершенно естественно, придавая комнате приветливый, гостеприимный вид. Здесь было чисто, как и во всем остальном доме. Большое окно в одной из стен впускало солнечные лучи, заливающие комнату беззаботным игривым светом погожего весеннего утра.